Василий Владимирович Быков - талантливый советский писатель, чьи произведения и сегодня не оставляют читателя равнодушным. А все потому, что большая часть его романов и повестей описывает времена Великой Отечественной войны. В данной статье мы рассмотрим одно из известнейших произведений писателя и особое внимание обратим на его краткое содержание. «Сотников» - повесть с интересной судьбой и захватывающим сюжетом, который и станет центром нашей статьи.
О книге
Повесть «Сотников», краткое содержание которой в дальнейшем займет все наше внимание, была написана на белорусском языке в 1969 году. Изначально произведение имело заглавие «Ликвидация». Первая публикация повести состоялась в 1970 году в 5-м номере журнала «Новый мир».
История создания
Для того чтобы более полно понять краткое содержание («Сотников» - произведение непростое), необходимо обратиться к истории создания повести. В ее основу легла встреча Быкова со своим бывшим однополчанином, которого считали погибшим.
Историей этого человека был потрясен Быков. «Сотников» (краткое содержание подробнее рассмотрим ниже) - непростое произведение хотя бы потому, что, по сути, в его основе лежит рассказ о предательстве.
Так, однополчанин писателя во время войны не погиб, а попал в концлагерь. Там стал одним из власовцев, намереваясь дождаться подходящего случая для побега. Но время шло, а удобного момента так и не подвернулось. В итоге он попал в плен уже к советским войскам и встретился с Быковым в 1944 году в роли пленного фашиста. Такова необычная история повести «Сотников». Краткое содержание станет лишним доказательством того, насколько сильно это событие потрясло самого автора. Быков понял ужасную трагедию человека, оказавшегося не в силах как-либо повлиять на свою судьбу и изменить ситуацию.
В центре описания находится партизанский отряд. Двое его участников, Сотников и Рыбак, отправляются за провиантом. Зимняя ночь, вокруг поля и перелески, немцы могут быть где угодно, поэтому нужно было соблюдать осторожность. Заболевший Сотников, которого поминутно настигал кашель, едва успевал за легким пружинистым шагом Рыбака. Это первое неравенство героев, на которое указывает краткое содержание. Сотников вообще не должен был идти за провизией в таком состоянии.
Герои направляются на ближайший хутор, который оказывается сожженным немцами. Пришлось идти дальше, в деревню. Здесь прямиком пошли в избу старосты. Рыбак обвинил того в сговоре с немцами, на что старик спокойно ответил, что им он не враг. Однако не вступал в разговор Сотников. Краткое содержание очень достоверно описывает быт людей в военное время. Так, староста, несмотря на сотрудничество с врагом, отдает свою овцу партизанам.
Перестрелка
Герои продолжили свой путь. Они как раз переходили поле, когда издалека послышался шум и стали видны подводы с людьми. Рыбаков бросился бежать, подгоняя товарища, но не в силах был догнать его Сотников. Краткое содержание описывает физическую слабость героя, вызванную болезнью. Из-за неожиданного головокружения он падает. Издалека слышится крик с требованием остановиться. Боясь того, что не может подняться, Сотников стреляет наугад. Он не боится смерти, но не желает быть обузой товарищу.
С трудом герой поднимается, делает несколько шагов и понимает, что его подстрелили. Сухо и со знанием дела описывает Быков перестрелку, что подтверждает и краткое содержание «Сотникова». Даже раненым партизан не сдается, продолжая отстреливаться. А тут и Рыбак возвращается за товарищем. Вдвоем им удается уйти от погони. К утру они выходят к следующей деревне.
Пленение
Краткое содержание «Сотникова» постепенно приобретает все больший накал. Партизаны входят в первый же дом, где их встречает девочка и говорит, что ее мать, Демичиха, на работе. Оказывается, что ребенок в избе не один, но дети делятся единственной миской картошки. Возвращается Демичиха, она злится на незваных гостей. Однако, заметив рану, женщина тут же начинает ее обрабатывать. С благодарностью принимает ее помощь Сотников.
Допрос
Далее краткое содержание «Сотникова» повествует о допросе пленных полицаями. Первым в очереди оказывается Сотников. Герой отказывается добровольно выдать партизан. Тогда следователь вызывает огромного детину, который должен будет вытрясти из несговорчивого пленного всю правду.
Не приукрашено краткое содержание «Сотникова», достоверно изображает Быков реалии войны. Пока один из партизан на допросе, действие переносится в камеру. Здесь Рыбак встречается со старостой. Удивленный герой спрашивает, за что тот угодил сюда. В ответ слышит: «Из-за того, что на вас не донес». Наступает очередь допроса самого Рыбака. В отличие от Сотникова он не злит следователя, старается отвечать на вопросы, хоть и увертываясь. В итоге получает похвалу полицая и обещание сохранить жизнь и возможность служить в полиции.
Вернувшись в камеру, Рыбак видит изуродованного пытками Сотникова и радуется тому, что сам так ловко вывернулся. Краткое содержание «Сотникова» очень хорошо передает темные стороны человеческой натуры и стремление уцелеть даже ценой предательства.
Ликвидация
На суд читателя выносит поступки своих героев Быков. Сотников (краткое содержание раскрывает стойкость этого человека) и Рыбак, не бросивший друга вначале, но резко изменивший свое отношение к жизни в конце книги, - оба проявляют истинность своей натуры именно в финальной сцене повести.
Итак, настало утро. До заключенных стали доноситься разговоры о лопатах. Рыбак, начиная подозревать недоброе, волнуется. Распахивается дверь, входит полицай и сообщает о предстоящей ликвидации заключенных. В этот момент становится ясно то, что хотел показать читателю Василь Быков. Сотников (краткое содержание не может передать все эмоции главного героя) поднимается и выкрикивает признание в том, что это он подстрелил того немца, Рыбак же к стрельбе не причастен. Но на это заявление никто не обращает внимания.
Осознав близость гибели, Рыбак бросается к следователю и говорит, что согласен стать полицаем. Немец принимает нового подчиненного. Пленных подводят к скамейкам для висельников. Стыд и обида за поведение товарища - вот что чувствует Сотников. Рыбак оказывается тем, кто выбивает опору из-под ног бывшего друга. Совершенно несчастливо заканчивается краткое содержание «Сотникова».
После казни предатель идет в строе с другими полицаями и размышляет о побеге. Тут ему на глаза попадаются сани. Если в них незаметно прыгнуть, то, может, и получится уйти. Но, столкнувшись с ненавистью в глазах возницы, он понимает: бежать некуда.
Так заканчивается повесть «Сотников». Краткое содержание по главам отлично проиллюстрировало путь человека от верности к предательству.
Зимней ночью, хоронясь от немцев, кружили по полям и перелескам Рыбак и Сотников, получившие задание добыть продовольствие для партизан. Рыбак шел легко и быстро, Сотников отставал, ему вообще не следовало отправляться на задание - он заболевал: бил кашель кружилась голова, мучила слабость. Он с трудом поспевал за Рыбаком. Хутор, к которому они направлялись, оказался сожженным. Дошли до деревни, выбрали избу старосты. «Здравствуйте, - стараясь быть вежливым, поздоровался Рыбак. - Догадываетесь, кто мы?» - «Здравствуйте», - без тени подобострастности или страха отозвался пожилой человек, сидевший за столом над Библией. «Немцам прислуживаешь? - продолжал Рыбак. - Не стыдно быть врагом?» - «Своим людям я не враг», - так же спокойно отозвался старик. «Скотина есть? Пошли в хлев». У старосты взяли овцу и не задерживаясь двинулись дальше.
Они шли через поле к дороге и внезапно уловили впереди шум. Кто-то ехал по дороге. «Давай бегом», - скомандовал Рыбак. Уже видны были две подводы с людьми. Оставалась еще надежда, что это крестьяне, тогда все обошлось бы. «А ну, стой! - донесло злой окрик. - Стой, стрелять будем!» И Рыбак прибавил в беге. Сотников отстал. Он упал на склоне - закружилась голова. Сотников испугался, что не сможет подняться. Нашарил в снегу винтовку и выстрелил наугад. Побывав в добром десятке безнадежных ситуаций, Сотников не боялся смерти в бою. Боялся только стать обузой. Он смог сделать еще несколько шагов и почувствовал, как ожгло бедро и по ноге потекла кровь. Подстрелили. Сотников снова залег и начал отстреливаться по уже различимым в темноте преследователям. После нескольких его выстрелов все стихло. Сотников смог разглядеть фигуры, возвращавшиеся к дороге. «Сотников! - услышал он вдруг шепот. - Сотников!» Это Рыбак, ушедший уже далеко, все-таки вернулся за ним. Вдвоем под утро они добрались до следующей деревни. В доме, куда они вошли, партизан встретила девятилетняя девочка. «Как мамку зовут?» - спросил Рыбак. «Демичиха, - ответила девочка. - Она на работе. А мы вчетвером тут сидим. Я самая старшая». И девочка гостеприимно выставила на стол миску с вареной картошкой. «Я тебя здесь хочу оставить, - сказал Рыбак Сотникову. - Отлежись». «Мамка идет!» - закричали дети. Вошедшая женщина не удивилась и не испугалась, только в лице ее что-то дрогнуло, когда она увидела пустую миску на столе. «Что вам еще надо? - спросила она. - Хлеба? Сала? Яиц?» - «Мы не немцы». - «А кто же вы? Красные армейцы? Так те на фронте воюют, а вы по углам шастаете», - зло выговаривала женщина, но тут же занялась раной Сотникова. Рыбак глянул в окно и отпрянул: «Немцы!» - «Быстро на чердак», - распорядилась Демичиха. Полицаи искали водку. «Нет у меня ничего, - зло отругивалась Демичиха. - Чтоб вам околеть».
И тут сверху, с чердака, грохнул кашель. «Кто у тебя там?» Полицаи уже лезли наверх. «Руки вверх! Попались, голубчики».
Связанных Сотникова, Рыбака и Демичиху повезли в соседнее местечко в полицию. В том, что они пропали, Сотников не сомневался. Мучила его мысль о том, что они оказались причиной гибели вот для этой женщины и ее детей... Первым на допрос повели Сотникова. «Вы думаете, я скажу вам правду?» - спросил Сотников у следователя Портнова. «Скажешь, - негромко сказал полицай. - Все скажешь. Мы из тебя фарш сделаем. Повытянем все жилы, кости переломаем. А потом объявим, что всех выдал ты... Будилу ко мне!» - приказал следователь, и в комнате появился буйволоподобный детина, огромные его ручищи оторвали Сотникова от стульчика...
Рыбак же пока томился в подвале, в котором неожиданно встретил старосту. «А вас-то за что посадили?» - «За то, что не донес на вас. Пощады мне не будет», - как-то очень спокойно ответил старик. «Какая покорность! - думал Рыбак. - Нет, я все-таки за свою жизнь еще повоюю». И когда его привели на допрос, Рыбак старался быть покладистым, не раздражать зря следователя - отвечал обстоятельно и, как ему казалось, очень хитро. «Ты парень вроде с головой, - одобрил следователь. - Мы проверим твои показания. Возможно, сохраним тебе жизнь. Еще послужишь великой Германии в полиции. Подумай». Вернувшись в подвал и увидев сломанные пальцы Сотникова - с вырванными ногтями, запекшиеся в сгустках крови, - Рыбак испытал тайную радость, что избежал такого. Нет, он будет изворачиваться до последнего. В подвале их было уже пятеро. Привели еврейскую девочку Басю, от которой требовали имена тех, кто ее скрывал, и Демичиху.
Наступило утро. Снаружи послышались голоса. Говорили про лопаты. «Какие лопаты? Зачем лопаты?» - тягостно заныло в Рыбаке. Дверь подвала отворилась: «Выходи: ликвидация!» Во дворе уже стояли полицаи с оружием на изготовку. На крыльцо вышли немецкие офицеры и полицейское начальство. «Я хочу сделать сообщение, - выкрикнул Сотников. - Я партизан. Это я ранил вашего полицая. Тот, - он кивнул на Рыбака, - оказался здесь случайно». Но старший только махнул рукой: «Ведите». «Господин следователь, - рванулся Рыбак. - Вы вчера мне предлагали. Я согласен». - «Подойдите поближе, - предложили с крыльца. - Вы согласны служить в полиции?» - «Согласен», - со всей искренностью, на которую был способен, ответил Рыбак. «Сволочь», - как удар, стукнул его по затылку окрик Сотникова. Сотникову сейчас было мучительно стыдно за свои наивные надежды спасти ценой своей жизни попавших в беду людей. Полицаи вели их на место казни, куда уже согнали жителей местечка и где сверху уже свешивались пять пеньковых петель. Приговоренных подвели к скамейке. Рыбаку пришлось помогать Сотникову подняться на нее. «Сволочь», - снова подумал про него Сотников и тут же укорил себя: откуда у тебя право судить... Опору из-под ног Сотникова выбил Рыбак.
Когда все кончилось и народ расходился, а полицаи начали строиться, Рыбак стоял в стороне, ожидая, что будет с ним. «А ну! - прикрикнул на него старший. - Стать в строй. Шагом марш!» И это было Рыбаку обыкновенно и привычно, он бездумно шагнул в такт с другими. А что дальше? Рыбак провел взглядом по улице: надо бежать. Вот сейчас, скажем, бухнуться в проезжающие мимо сани, врезать по лошади! Но, встретившись с глазами мужика, сидевшего в санях, и почувствовав, сколько в этих глазах ненависти, Рыбак понял: с этим не выйдет. Но с кем тогда выйдет? И тут его, словно обухом по голове, оглушила мысль: удирать некуда. После ликвидации - некуда. Из этого строя дороги к побегу не было.
Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » Сотников, в сокращении . И в закладках появилось готовое сочинение.Они шли лесом по глухой, занесенной снегом дороге, на которой уже не осталось и следа от лошадиных копыт, полозьев или ног человека. Тут, наверно, и летом немного ездили, а теперь, после долгих февральских метелей, все заровняло снегом, и, если бы не лес – ели вперемежку с ольшаником, который неровно расступался в обе стороны, образуя тускло белеющий в ночи коридор, – было бы трудно и понять, что это дорога. И все же они не ошиблись. Вглядываясь сквозь голый, затянутый сумерками кустарник, Рыбак все больше узнавал еще с осени запомнившиеся ему места. Тогда он и еще четверо из группы Смолякова как-то под вечер тоже пробирались этой дорогой на хутор и тоже с намерением разжиться какими-нибудь продуктами. Вон как раз и знакомый овражек, на краю которого они сидели втроем и курили, дожидаясь, пока двое, ушедшие вперед, подадут сигнал идти всем. Теперь, однако, в овраг не сунуться: с края его свисал наметенный вьюгой карниз, а голые деревца на склоне по самые верхушки утопали в снегу.
Рядом, над вершинами елей, легонько скользила в небе стертая половинка месяца, который почти не светил – лишь слабо поблескивал в холодном мерцании звезд. Но с ним было не так одиноко в ночи – казалось, вроде кто-то живой и добрый ненавязчиво сопровождает их в этом пути. Поодаль в лесу было мрачновато от темной мешанины елей, подлеска, каких-то неясных теней, беспорядочного сплетения стылых ветвей; вблизи же, на чистой белизне снега, дорога просматривалась без труда. То, что она пролегала здесь по нетронутой целине, хотя и затрудняло ходьбу, зато страховало от неожиданностей, и Рыбак думал, что вряд ли кто станет подстерегать их в этой глуши. Но все же приходилось быть настороже, особенно после Глинян, возле которых они часа два назад едва не напоролись на немцев. К счастью, на околице деревни повстречался дядька с дровами, он предупредил об опасности, и они повернули в лес, где долго проплутали в зарослях, пока не выбрались на эту дорогу.
Впрочем, случайная стычка в лесу или в поле не очень страшила Рыбака: у них было оружие. Правда, маловато набралось патронов, но тут ничего не поделаешь: те, что остались на Горелом болоте, отдали им что могли из своих тоже более чем скудных запасов. Теперь, кроме пяти патронов в карабине, у Рыбака позвякивали еще три обоймы в карманах полушубка, столько же было и у Сотникова. Жаль, не прихватили гранат, но, может, гранаты еще и не понадобятся, а к утру оба они будут в лагере. По крайней мере, должны быть. Правда, Рыбак чувствовал, что после неудачи в Глинянах они немного запаздывают, надо было поторапливаться, но подводил напарник.
Все время, пока они шли лесом, Рыбак слышал за спиной его глуховатый, простудный кашель, раздававшийся иногда ближе, иногда дальше. Но вот он совершенно затих, и Рыбак, сбавив шаг, оглянулся – изрядно отстав, Сотников едва тащился в ночном сумраке. Подавляя нетерпение, Рыбак минуту глядел, как тот устало гребется по снегу в своих неуклюжих, стоптанных бурках, как-то незнакомо опустив голову в глубоко надвинутой на уши красноармейской пилотке. Еще издали в морозной ночной тишине послышалось его частое, затрудненное дыхание, с которым Сотников, даже остановившись, все еще не мог справиться.
– Ну как? Терпимо?
– А! – неопределенно выдавил тот и поправил на плече винтовку. – Далеко еще?
Прежде чем ответить, Рыбак помедлил, испытующе вглядываясь в тощую, туго подпоясанную фигуру напарника. Он уже знал, что тот не признается, хотя и занемог, будет бодриться: мол, обойдется, – чтобы избежать чужого участия, что ли? Уж чего другого, а самолюбия и упрямства у этого Сотникова хватило бы на троих. Он и на задание попал отчасти из-за своего самолюбия – больной, а не захотел сказать об этом командиру, когда тот у костра подбирал Рыбаку напарника. Сначала были вызваны двое – Вдовец и Глущенко, но Вдовец только что разобрал и принялся чистить свой пулемет, а Глущенко сослался на мокрые ноги: ходил за водой и по колено провалился в трясину. Тогда командир назвал Сотникова, и тот молча поднялся. Когда они уже были в пути и Сотникова начал донимать кашель, Рыбак спросил, почему он смолчал, тогда как двое других отказались, на что Сотников ответил: «Потому и не отказался, что другие отказались». Рыбаку это было не совсем понятно, но погодя он подумал, что в общем беспокоиться не о чем: человек на ногах, стоит ли обращать внимание на какой-то там кашель, от простуды на войне не умирают. Дойдет до жилья, обогреется, поест горячей картошки, и всю хворь как рукой снимет.
– Ничего, теперь уже близко, – ободряюще сказал Рыбак и повернулся, чтобы продолжить путь.
Но не успел сделать и шага, как Сотников сзади опять поперхнулся и зашелся в долгом нутряном кашле. Стараясь сдержаться, согнулся, зажал рукавом рот, но кашель оттого только усилился.
– А ты снега! Снега возьми, он перебивает! – подсказал Рыбак.
Борясь с приступом раздирающего грудь кашля, Сотников зачерпнул пригоршней снега, пососал, и кашель в самом деле понемногу унялся.
– Черт! Привяжется, хоть разорвись!
Рыбак впервые озабоченно нахмурился, но промолчал, и они пошли дальше.
Из оврага на дорогу выбежала ровная цепочка следа, приглядевшись к которому Рыбак понял, что недавно здесь проходил волк (тоже, наверно, тянет к человеческому жилью – не сладко на таком морозе в лесу). Оба они взяли несколько в сторону и дальше уже не сходили с этого следа, который в притуманенной серости ночи не только обозначал дорогу, но и указывал, где меньше снега: волк это определял безошибочно. Впрочем, их путь подходил к концу, вот-вот должен был показаться хутор, и это настраивало Рыбака на новый, более радостный лад.
– Любка там, вот огонь девка! – негромко сказал он, не оборачиваясь.
– Что? – не расслышал Сотников.
– Девка, говорю, на хуторе. Увидишь, всю хворь забудешь.
– У тебя еще девки на уме?
С заметным усилием волочась сзади, Сотников уронил голову и еще больше ссутулился. По-видимому, все его внимание теперь было сосредоточено лишь на том, чтобы не сбиться с шага, не потерять посильный ему темп.
– А что ж! Поесть бы только…
Но и упоминание о еде никак не подействовало на Сотникова, который опять начал отставать, и Рыбак, замедлив шаг, оглянулся.
– Знаешь, вчера вздремнул на болоте – хлеб приснился. Теплая буханка за пазухой. Проснулся, а это от костра пригрело. Такая досада…
– Не диво, приснится, – глухо согласился Сотников. – Неделю на пареной ржи…
– Да уж и парёнка кончилась. Вчера Гронский остатки роздал, – сказал Рыбак и замолчал, стараясь не заводить разговора о том, что в этот раз действительно занимало его.
К тому же становилось не до разговоров: кончался лес, дорога выходила в поле. Далее по одну сторону пути тянулся мелкий кустарник, заросли лозняка по болоту, дорога от которого круто сворачивала на пригорок. Рыбак ждал, что из-за ольшаника вот-вот покажется дырявая крыша пуньки, а там, за изгородью, будет и дом с сараями и задранным журавлем над колодцем. Если журавль торчит концом вверх – значит, все в порядке, можно заходить; если же зацеплен крюком в колодезном срубе, то поворачивай обратно – в доме чужие. Так, по крайней мере, когда-то условились с дядькой Романом. Правда, то было давно, с осени они сюда не заглядывали – кружили в других местах, по ту сторону шоссе, пока голод и жандармы опять не загнали их туда, откуда месяц назад выгнали.
Скорым шагом Рыбак дошел до изгиба дороги и свернул на пригорок. Волчий след на снегу также поворачивал в сторону хутора. Очевидно чувствуя близость жилья, волк осторожно и нешироко ступал обочиной, тесно прижимаясь к кустарнику. Впрочем, Рыбак уже перестал следить за дорогой – все его внимание теперь было устремлено вперед, туда, где кончался кустарник.
Наконец он торопливо взобрался по склону на верх пригорка и тут же подумал, что, по-видимому, ошибся – наверно, хуторские постройки были несколько дальше. Так нередко случается на малознакомой дороге, что некоторые участки ее исчезают из памяти, и тогда весь путь сдается короче, чем на самом деле. Рыбак еще ускорил свой шаг, но опять начал отставать Сотников. Впрочем, на Сотникова Рыбак уже перестал обращать внимание – неожиданно и как будто без всякой причины им завладела тревога.
Ужасы войны губят не только жизни, но и души людей и их нравственность, об этом красноречиво написано в кратком содержании повести «Сотников» для читательского дневника.
Сюжет
Сотникова и Рыбака отправляют в хутор, чтобы добыть провизию для отряда, затаившегося в лесу. Староста хутора дал им овечку. В дороге они попадаются немцам, Сотникова, и так больного, ранят в ногу, но им удается скрыться. Они находят ближайший дом и входят, их кормит девчушка. В доме с ней еще два ребенка. Вскоре приходит их мать - Демчиха, она не рада партизанам, но обрабатывает Сотникову раны. Приходят немцы и забирают не только мужчин, но и женщину. Сотников всячески пытается выгородить Демчиху, Рыбак обвиняет во всем товарища. Их допрашивают и пытают, Рыбак рассказывает всё, Сотников и Демчиха держатся. Рыбаку предлагают стать полицаем, он соглашается, чтобы спастись. Утром назначают казнь. Рыбаку приказано вести товарищей на эшафот, Сотникова, Демчиху и Старосту вешают. Рыбак понимает, что пути назад нет, он хочет повеситься и сам, но у него нет ремня, теперь ему не вернуться к своим.Вывод (моё мнение)
Жизнь - дорога каждому человеку, но предавать товарищей и губить невиновных ради собственной шкуры - неблагородно, весь остаток жизни вряд ли человек будет жить без угрызений совести.Зимней ночью, хоронясь от немцев, кружили по полям и перелескам Рыбак и Сотников, получившие задание добыть продовольствие для партизан. Рыбак шёл легко и быстро, Сотников отставал. Ему вообще не следовало отправляться на задание - он заболевал: бил кашель, кружилась голова, мучила слабость. Он с трудом поспевал за Рыбаком.
Хутор, к которому они направлялись, оказался сожжённым. Дошли до деревни, выбрали избу старосты.
Здравствуйте, - стараясь быть вежливым, поздоровался Рыбак. - Догадываетесь, кто мы?
Здравствуйте, - без тени подобострастности или страха отозвался пожилой человек, сидевший за столом над Библией.
Немцам прислуживаешь? - продолжал Рыбак. - Не стыдно быть врагом?
Своим людям я не враг, - так же спокойно отозвался старик.
Скотина есть? Пошли в хлев.
У старосты взяли овцу и не задерживаясь двинулись дальше.
Они шли через поле к дороге и внезапно уловили впереди шум. Кто-то ехал по дороге. «Давай бегом», - скомандовал Рыбак. Уже видны были две подводы с людьми. Оставалась ещё надежда, что это крестьяне, тогда все обошлось бы. «А ну, стой! - донёсся злой окрик. - Стой, стрелять будем!» И Рыбак прибавил в беге. Сотников отстал. Он упал на склоне - закружилась голова. Сотников испугался, что не сможет подняться. Нашарил в снегу винтовку и выстрелил наугад. Побывав в добром десятке безнадёжных ситуаций, Сотников не боялся смерти в бою. Боялся только стать обузой. Он смог сделать ещё несколько шагов и почувствовал, как ожгло бедро и по ноге потекла кровь. Подстрелили. Сотников снова залёг и начал отстреливаться по уже различимым в темноте преследователям. После нескольких его выстрелов все стихло. Сотников смог разглядеть фигуры, возвращавшиеся к дороге.
«Сотников! - услышал он вдруг шёпот. - Сотников!» Это Рыбак, ушедший уже далеко, все-таки вернулся за ним. Вдвоём под утро они добрались до следующей деревни. В доме, куда они вошли, партизан встретила девятилетняя девочка.
Как мамку зовут? - спросил Рыбак.
Демичиха, - ответила девочка. - Она на работе. А мы вчетвером тут сидим. Я самая старшая.
И девочка гостеприимно выставила на стол миску с вареной картошкой.
Мамка идёт! - закричали дети.
Вошедшая женщина не удивилась и не испугалась, только в лице её что-то дрогнуло, когда она увидела пустую миску на столе.
Что вам ещё надо? - спросила она. - Хлеба? Сала? Яиц?
Мы не немцы.
А кто же вы? Красные армейцы? Так те на фронте воюют, а вы по углам шастаете, - зло выговаривала женщина, но тут же занялась раной Сотникова.
Рыбак глянул в окно и отпрянул: «Немцы!». «Быстро на чердак», - распорядилась Демичиха. Полицаи искали водку. «Нет у меня ничего, - зло отругивалась Демичиха. - Чтоб вам околеть». И тут сверху, с чердака, грохнул кашель. «Кто у тебя там?» Полицаи уже лезли наверх. «Руки вверх! Попались, голубчики».
Связанных Сотникова, Рыбака и Демичиху повезли в соседнее местечко в полицию. В том, что они пропали, Сотников не сомневался. Мучила его мысль о том, что они оказались причиной гибели вот для этой женщины и её детей... Первым на допрос повели Сотникова.
Вы думаете, я скажу вам правду? - спросил Сотников у следователя Портнова.
Скажешь, - негромко сказал полицай. - Всё скажешь. Мы из тебя фарш сделаем. Повытянем все жилы, кости переломаем. А потом объявим, что всех выдал ты... Будилу ко мне! - приказал следователь, и в комнате появился буйволоподобный детина, огромные его ручищи оторвали Сотникова от стульчика...
Рыбак же пока томился в подвале, в котором неожиданно встретил старосту.
А вас-то за что посадили?
За то, что не донёс на вас. Пощады мне не будет, - как-то очень спокойно ответил старик.
Какая покорность! - думал Рыбак. - Нет, я все-таки за свою жизнь ещё повоюю.
И когда его привели на допрос, Рыбак старался быть покладистым, не раздражать зря следователя - отвечал обстоятельно и, как ему казалось, очень хитро. «Ты парень вроде с головой, - одобрил следователь. - Мы проверим твои показания. Возможно, сохраним тебе жизнь. Ещё послужишь великой Германии в полиции. Подумай». Вернувшись в подвал и увидев сломанные пальцы Сотникова - с вырванными ногтями, запёкшиеся в сгустках крови, - Рыбак испытал тайную радость, что избежал такого. Нет, он будет изворачиваться до последнего. В подвале их было уже пятеро. Привели еврейскую девочку Басю, от которой требовали имена тех, кто её скрывал, и Демичиху.
Дверь подвала отворилась: «Выходи: ликвидация!» Во дворе уже стояли полицаи с оружием на изготовку. На крыльцо вышли немецкие офицеры и полицейское начальство.
Я хочу сделать сообщение, - выкрикнул Сотников. - Я партизан. Это я ранил вашего полицая. Тот, - он кивнул на Рыбака, - оказался здесь случайно.
Но старший только махнул рукой: «Ведите».
Господин следователь, - рванулся Рыбак. - Вы вчера мне предлагали. Я согласен.
Подойдите поближе, - предложили с крыльца. - Вы согласны служить в полиции?
Согласен, - со всей искренностью, на которую был способен, ответил Рыбак.
Сволочь, - как удар, стукнул его по затылку окрик Сотникова.
Сотникову сейчас было мучительно стыдно за свои наивные надежды спасти ценой своей жизни попавших в беду людей. Полицаи вели их на место казни, куда уже согнали жителей местечка и где сверху уже свешивались пять пеньковых петель. Приговорённых подвели к скамейке. Рыбаку пришлось помогать Сотникову подняться на неё. «Сволочь», - снова подумал про него Сотников и тут же укорил себя: откуда у тебя право судить... Опору из-под ног Сотникова выбил Рыбак.
Когда все кончилось и народ расходился, а полицаи начали строиться, Рыбак стоял в стороне, ожидая, что будет с ним. «А ну! - прикрикнул на него старший. - Стать в строй. Шагом марш!» И это было Рыбаку обыкновенно и привычно, он бездумно шагнул в такт с другими. А что дальше? Рыбак провёл взглядом по улице: надо бежать. Вот сейчас, скажем, бухнуться в проезжающие мимо сани, врезать по лошади! Но, встретившись с глазами мужика, сидевшего в санях, и почувствовав, сколько в этих глазах ненависти, Рыбак понял: с этим не выйдет. Но с кем тогда выйдет? И тут его, словно обухом по голове, оглушила мысль: удирать некуда. После ликвидации - некуда. Из этого строя дороги к побегу не было.