Христианская психология для психолога. Зачем нужна христианская психология

Психология зародилась еще в глубокой древности в недрах философии и длительное время развивалась как одно из ее направлений. В 1870-80-х гг. психология складывается как самостоятельная дисциплина (область знания), отличная от философии и физиологии. Ее основоположником считается древнегреческий философ и ученый Аристотель (384 -- 322 гг. до н. э.) (1: 43), создавший первую психологическую систему. Принципы и главные понятия этой системы изложены в трактате «О душе», ее важные положения содержатся в других сочинениях: «Этика», «Риторика», «Метафизика», «История животных».

Таким образом, психология является одной из древних наук. Вместе с этим психология является и одним из самых важных и значимых учений для человека, поскольку представляет собой собственно (непосредственно) учение о человеке, охватывающее сокровенную сторону его природы, и включающее в себя методы диагностики и лечения психики, этой таинственной части человеческого естества.

Всякое направление в психологии имеет то или иное отношение к концепции человека, к тому или иному пониманию человека. Психология не существует вообще, сама по себе, это всегда психология человека. Следовательно, для того чтобы изучать психологию человека, мы должны иметь образ самого человека, должны понимать, в чем его суть, в чем заключается его природа. Каждое направление в психологии по-своему соотносится с этим вопросом - прямо или косвенно.

Таким образом, когда мы говорим о христианской психологии, мы прежде всего говорим об определенной концепции человека. В христианской психологии человек -- это образ и подобие Божие, человек имеет бессмертную душу и целый ряд других оснований. Психология в этом свете рассматривается не как существующая сама по себе, а как существующая для служения человеку. Дело в том, что психика -- это, в известной степени, инструмент. С помощью этого инструмента мы мыслим, запоминаем, принимаем решения и так далее. Но есть такое известное высказывание: «мыслит не мышление». То есть само по себе ваше мышление мыслить не может, и ваша память сама по себе, ради интереса, ничего не запоминает. Вы запоминаете и мыслите потому, что это входит в ваши задачи как человека. В этом плане изучение психики не является прерогативой христианина или психолога, который придерживается какого-либо другого направления в психологии. Законы психики вполне инвариантны, они у всех одни и те же. Не существует какой-то особой психики запоминания или психики восприятия человека христианского вероисповедания. Законы психики -- это общие законы, другое дело, к чему они отнесены и в каких рамках они находятся.

Собственно говоря, христианская психология как некое новое направление пытается соотнести корпус психологических знаний, как уже существующих, так и новых, с христианской концепцией человека. В этом и заключается простое, но важное отличие ее от других направлений психологии. Это отличие проявляет себя прежде всего в тех областях, которые связаны с личностью, психотерапией, в общем, с человеком. В исследованиях, скажем, особенностей симультанного восприятия или в чем-то подобном вряд ли можно найти какие-то специальные вещи, взгляд на которые христианского психолога отличался бы от взгляда представителей других направлений психологии. Но, кроме этого, есть все-таки разница в отношении к испытуемому. Здесь можно привести в пример христианскую медицину. Христианская медицина не подразумевает, что врач не использует новейшие медицинские средства, не использует хирургию, -- конечно, использует, но там другое отношение к пациентам, основанное на принципах доброго и милосердного отношения к человеку.

Если брать все поле психологии, то выясняется, что христианских психологов не так уж много. Но некоторые все же применяют теорию христианской психологии в своей работе. Скажем, Ф.Е. Василюк занимается психотерапией, и в его концепцию психотерапии входят некоторые постулаты христианской психологии. Христианская психология ставит перед психотерапевтом другие задачи, и, соответственно, отсюда вытекают и другие способы их выполнения, которые не подразумеваются традиционными направлениями психотерапии. Возьмем для примера такое течение, как бихевиоризм. Вот ситуация: человек приходит с какой-то проблемой, что-то его волнует, он смущается, он не может выполнить задачу, связанную с публичным действием. И психолог может ему помочь, то есть научить его действовать определенным образом, но на этом его задача как психолога обрывается. Кроме того, не ставится вопрос о том, что, возможно, способ, которым психолог научил чему-то пациента, на самом деле приносит ему вред. А терапевт, который исповедует направление христианской психологии, всегда будет помнить об этом и будет стараться не совершить ошибки. Да, у нас есть люди, которые занимаются врачебной деятельностью с таких позиций, но нельзя сказать, что это какое-то сильное направление, у которого есть много сторонников. Их не много. Внутри науки -- это направление, которое только обозначило себя. Но в науке правильное или успешное направление не определяется голосованием. Те направления, которые сейчас являются главенствующими в психологии, когда-то были на периферии, и когда-то на них смотрели как на недоразумение.

На мой взгляд, здесь нет конфронтации. Новая позиция в науке не отметает все уже накопленные к ее появлению знания. Действительно, так получилось, что психология долгое время находилась в конфронтации с теологией, эта конфронтация с точки зрения, так сказать, подросткового возраста была неизбежна и необходима. Как науке, психологии нужно было становиться на ноги. И образцом научности для психологии были естественные науки. Но сейчас становится очевидно, что за всем этим мы потеряли человека. И не потому, что мы были такие плохие, а потому, что становящаяся наука требовала максимальной конкретизации рамок исследования и не могла себе позволить заниматься общими вопросами, имеющими моральную и этическую сторону. Другими словами, был накоплен огромный материал, проведено множество специальных исследований, которые сделали психологию равноправной с другими науками, но вдруг оказалось, что мы упустили человека.

И когда сейчас встает проблема целостного человека, то, естественно, встает проблема той теории, с позиций которой мы будем говорить об этой целостности. Если же мы, напротив, будем пренебрегать накопленным в науке опытом, мы впадем в ошибку. Поскольку христианский врач не может себя оправдать (если он упустил больного) тем, что он басурманской фармакологии не доверяет, -- он должен быть хорошим врачом. Другое дело, что он по-другому смотрит на пациента, он представляет себе, что он может молиться за его душу. Поэтому, когда меня спрашивают, кто такой христианский психолог, где он может работать (со студентами мы это обсуждали), ответ простой: это хороший психолог, он может работать где угодно, но при этом у него есть еще некое представление о человеке.

В словаре практического психолога отмечается, что «в системе наук психология занимает совершенно особое место. Причины:

? она - наука о самом сложном, что пока известно человечеству;
? в ней как бы сливаются объект и субъект познания; только в ней мысль совершает поворот на себя, только в ней научное сознание человека становится его научным самосознанием;
? ее практические следствия уникальны - они не только несоизмеримо значительнее результатов других наук, но и качественно иные: поскольку познать нечто - это значит овладеть им и научиться управлять, а управление своими психическими процессами, функциями и способностями - задача самая грандиозная; к тому же, познавая себя, человек тем самым себя изменяет».
Б). Этимология слов (терминов) «психика» и «психология» -- греческая. С лингвистической точки зрения слова «психика» и «душа» являются синонимами. Однако со временем смысл этих двух слов существенно разошелся. Такое положение обусловлено искажением, при одностороннем материалистическом подходе, самого понятия «психика» (изучение которой и составляет предмет психологии), а следовательно и соответствующего ему (связанного с ним) понятия «психология» (то есть, учения о психике).

Дело тут вообще не в относительной ценности двух разных методов одной науки, а в простом вытеснении одной науки совсем другою, хотя и сохраняющей слабые следы родства с первой, но имеющей по существу совсем иной предмет. Мы не стоим перед фактом смены одних учений о душе другими (по содержанию и характеру), а перед фактом совершенного устранения учений о душе и замены их учениями о закономерностях так называемых “душевных явлений”, оторванных от их внутренней почвы и рассматриваемых как явления внешнего предметного мира. Нынешняя психология сама себя признает естествознанием. Если мы избавимся от гипноза ходячего, искаженного значения слов и вернемся к их истинному, внутреннему смыслу, то мы легко поймем, что это значит: это значит, что современная так называемая психология есть вообще не психология, а физиология. Она есть не учение о душе как сфере некой внутренней реальности, которая - как бы ее ни понимать - непосредственно, в самом опытном своем содержании, отделяется от чувственно-предметного мира природы и противостоит ему, а именно учение о природе, о внешних, чувственно-предметных условиях и закономерностях сосуществования и смены душевных явлений.

Прекрасное обозначение “психология” - учение о душе - было просто незаконно похищено и использовано, как титул для совсем иной научной области; оно похищено так основательно, что, когда теперь размышляешь о природе души, о мире внутренней реальности человеческой жизни как таковой, то занимаешься делом, которому суждено оставаться безымянным или для которого надо придумать какое-нибудь новое обозначение.

И даже если примириться с новейшим, искаженным смыслом этого слова, нужно признать, что, по крайней мере, три четверти так называемой эмпирической психологии и еще большая часть так называемой “экспериментальной” психологии есть не чистая психология, а либо психо-физика и психофизиология, либо же - что точнее уяснится ниже - исследование явлений хотя и не физических, но вместе с тем и не психических.».

Христианская психология не вмещается в рамки какой-либо одной формы вненаучного знания, скорее, она совмещает признаки различных форм вненаучного и научного знания и представляет собой особую область интегративного знания, выстраивающегося над современной психологией на основе святоотеческой антропологии. В то же время, она, претендуя на целостное видение человека, включает в себя и объективные данные секулярной науки, не искаженные идеологическими интерпретациями, редуцирующими тримерию «дух -- душа -- тело». Таким образом, по замыслу, христианская психология является продолжением, устремлением объективного ядра светской психологии в духовную вертикаль тримерии. Опираясь на библейскую и святоотеческую антропологию, христианская психология усваивает и осваивает психологические открытия отцов Церкви, излагая их современным языком. Такое понимание особого статуса христианской психологии позволяет объяснить ее неоднородный характер: в ней присутствуют и направления, тяготеющие к академической, исследовательской психологии, но есть и более строгие по подходу, ориентированные на проблемы святоотеческой антропологии. Первые соотносятся с академическим подходом к изучению христианского и секулярного сознания и поведения, однако их отличие от вторых состоит в ином понимании природы человека и в применении соответствующих объяснительных схем.

Представляется, что основная задача христианской психологии -- одухотворение того образа и понятия о человеке, который предстает как объект психологического исследования. Подобную задачу пытается решить и гуманистическая психология, возвращая в «бездушевную научную психологию» Психею -- душу, но не «дух», так как такого понятия нет в ее арсенале. Христианская психология возвращает в научное понимание всю тримерию человека вместе с ее божественной природой и возвращает в сознание психологов Иисуса Христа-Спасителя, как Путь, Истину и Жизнь, как исходную точку любой практической работы с людьми.

Итак, духовное измерение (или компонент) -- предмет христианской психологии, а все психическое (ум, воля, чувство) имеет духовный компонент (измерение) -- духовный ум, духовная воля, духовные чувства. Существуют духовная личность, духовное сознание, духовный опыт, духовное делание, духовное общение, духовные способности и т. д.

Христианский идеал человека простого, смиренного и целомудренного бесконечно далек от гуманистического идеала успешно адаптирующейся в этом мире самореализующейся, самодостаточной личности, наслаждающейся актуальным моментом, верящей в "могущество человеческих возможностей".

Преподобный Серафим Саровский говорил, что только "всякое Христа ради делаемое добро приносит нам плоды Святаго Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает". Доброта без Бога в итоге не центрирована на истинный источник добра и любая душевность, нравственность и гуманность не выдерживают испытаний. Главный символ человека, вектор его духовного развития - Иисус Христос, Новый Адам. Но человек может приблизиться к Богу не по сущности, а лишь по благодатной энергии. Цель обожения - аспекты ("эпинойи") единого Бога. Среди таковых называют Судию, Управителя, Врача, Пастыря, Учителя, Первосвященника, Отца и др. Таковы и есть цели духовной самореализации человека.

В западном богословии взгляд на падшесть человеческой природы иной. Там мысль о неповрежденности человеческой природы, внешне осужденная как пелагианская ересь, с которой боролся блаженный Августин, не преодолена. Это выразилось "во внутреннем неприятии и потому нечувствии рассечения естества человеческого и всемирного распада". Отсюда свойственное западному менталитету преувеличение возможностей человека, его самости, свободной воли - в любых направлениях деятельности и самосовершенствования.

Внутренняя установка на неиспорченность творения усвоена христианской психологией западного образца, что сближает ее с секулярной, гуманистической психологией, устраняет непреодолимый барьер между религиозной и научной антропологией и дает возможность осуществить разнообразные синтетические теоретические конструкции (например, такова концепция "мирского града" X. Кокса). Однако православная психология отрицает такую возможность синтеза несовместимых взглядов на предназначение и будущее человека.

В христианской антропологии человек рассматривается как тримерия "дух - душа - тело", иногда под духом понимается высшая часть души и триада превращается в диаду. В нынешнем состоянии человека его дух, отпавший от Бога, утратил главенство в тримерии, высшие способности попали в подчинение низшим. Вместо прежней гармонии сил и способностей в человеке возникает новое ядро - ядро страсти как новый центр его желаний и чувств.

Таким образом, устанавливается онтологическая существенность и объективная значимость смирения, целомудрия и простоты, как сверхфизических и сверхнравственных сил, делающих в Духе Святом всю тварь единосущною Церкви. Силы эти суть откровения мира иного в мире здешнем, духовного во временно-пространственном, горнего в дольнем". "Святость - вот в чем состоит настоящий прогресс и цель жизни человеческой. И она заповедана всем".

Программа повышения квалификации, реализуемая в рамках основного направления подготовки бакалавриата "Психология".

ПРОГРАММА ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ "Основы христианской психологии".

Данная программа является особо актуальной для:

- поступающих в вузы на основные образовательные программы бакалавриата и магистратуры по направлениям «Психология»;
- поступающих на программы дополнительного образования по миссионерскому служению и организации работы с молодежью;
- работников всех сфер социального служения в храмах РПЦ;
- психологов-консультантов, занимающихся практической деятельностью и желающих повысить уровень компетентности в области христианской психологии

Прохождение обучения по программе «Основы христианской психологии» учитывается при поступлении в Российский православный университет и при приеме на работу в службах приходского консультирования.

По окончании программы слушателям выдается свидетельство установленного образца.

Цели:
Формирование представления об основах христианской психологии, ее теории, практики, связи с православным мировоззрением и роли в решении задач социального служения церкви.

Задачи :
- освоение мировоззренческих основ христианской психологии и антропологии;
- знакомство с основными разделами психологической науки и практики, ее связь с христианскими воззрениями;
- изучение психологии личности, христианской психологии;
- знакомство с основами консультативной христианской психологии;
- определение места христианской психологии в системе социального служения церкви.

Программа состоит из 5 модулей:
1. Психология в современном мире.
2. Личность - норма и аномалии.
3. Духовные и психологические основы семьи и брака.
4. Социальная психология.
5. Психология религии.

Вид итоговой аттестации: защита реферата.
Срок реализации программы - с октября 2014 по январь 2015.
Режим занятий - 2 раза в неделю по средам с 18:30 (4 академических часа) и по субботам с 13:00 (6 академических часов). Всего – 118 часов.

Первая вводная открытая лекция состоится 15 октября 2014 года в 18:30 в Актовом зале РПУ по адресу Новая пл., 12. На этой лекции можно будет познакомиться с преподавателями, задать им все интересующие вопросы, а также записаться на сам курс.

Стоимость курса - 25 000 руб.
Место проведения - Новая пл., 12, Актовый зал РПУ (метро Лубянка или Китай-Город).
Для записи на курс необходимо прислать ваши полные ФИО, контактный номер телефона и контактный email, а также указать в теме письма название курса, на который вы хотели бы записаться.
По всем вопросам вы можете обращаться к Марии Кондратьевой или Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. .

Наименование разделов и дисциплин	Преподаватели	Всего, часов
Вводная лекция	все преподаватели
ПСИХОЛОГИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ		16
Психология в кругу наук и времен.	профессор Братусь Б.С.
Богословие и психология – проблема взаимоотношения в науке и практике.	иерей Петр Коломейцев
Проблема этического в психологии.	иерей Петр Коломейцев
Переживание и молитва.	профессор Василюк Ф.Е.
История психологии.	доцент Лызлов А.В.
Философия психологии.	доцент Лызлов А.В.
ЛИЧНОСТЬ – НОРМА И АНОМАЛИИ
Проблема психологии возраста.	профессор Слободчиков В.И.
Психология взросления человека.	профессор Слободчиков В.И.
Основы психологии индивидуальности.	профессор Гаврилова Т.П.
Фундаментальные эмоции.	доцент Храмова Н.Г.
Аксеология высших смыслов.	доцент Храмова Н.Г.
Бытие человека в мире. Пространственное и временное измерения в психологической практике.	Бордуков О.
Психосоматика в обыденной жизни	Мартынов С.Е.
Психология зависимости: от алкоголя до компьютера.	Проценко Е.Н.
Философско-психологические предпосылки диалогического общения. Диалогический подход.	профессор Копьев А.Ф.
Практическое применение диалогических форм общения в психотерапии и психологическом консультировании.	профессор Копьев А.Ф.
ДУХОВНЫЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СЕМЬИ И БРАКА
Культурно-психологические предпосылки супружеской жизни.	доцент Мошкова И.Н.
Духовные и психологические проблемы брака.	доцент Мошкова И.Н.
Конфликты отцов и детей в современном мире. Духовные и культурно-психологические аспекты.	доцент Мошкова И.Н.
Психолого-педагогические основы воспитания детей в семье.	доцент Мошкова И.Н.
Естественные основы семейного образа жизни	доцент Дымнова Т.И.
Духовно-психологические аспекты здоровья человека	Шувалов А.В.
Ребенок перед лицом тяжелой болезни	Харьковский А.Н.
Моральное развитие ребенка.	Щур В.Г.
Вариации на тему гендерной психологии.	Козлова М.И.
СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Социальная психология и ее место в системе научного знания.
Проблемы приходского консультирования – от научно-богословских проблем к практических вопросам.	протоиерей Григорий Логвиненко, кандидат богословия
Основные типы социальной жизни в свете христианского учения.	доцент Храмова Н.Г.
Психологические особенности современных школьных реформ.	доцент Храмова Н.Г.
Человек перед лицом вечности. Психология умирания.	Фредерика де Грааф
ПСИХОЛОГИЯ РЕЛИГИИ
Перспективы христианской психологии.	профессор Братусь Б.С.
Психология религии	ст. преподаватель Инина Н.В.
Деструктивные психотехники и психокульты.	иерей Петр Коломейцев
Тупики психологии. Критика трансперсональных практик.	иерей Петр Коломейцев
Сектанты: методики воздействия на сознание адептов.	Иванишко И.В.

Религия - это сила. Спорить с этим глупо. И, как всякая сила, она оказывается время от времени к чему-то приложена. Иногда это бывают длительные, стратегические курсы, а иногда - пароксизмальные броски в неожиданных направлениях. Сегодня одним из таких направлений стала "христианская психология". Поскольку слов в этом определении два, то и интерес к христианской психологии имеется не только у христиан, но и у психологов. Однако, в большинстве своем, попытки психологов выяснить, в чем состоят аксиоматика и методология христианской психологии, коль скоро она психология, натыкаются на непонимание вопроса, в лучшем случае - на изложение основ вероучения.

Поэтому хочется разобраться, что это такое, и с чем его едят.

Сразу приношу свои извинения верующим читателям, что мои высказывания могут не быть такими уважительными, как хотелось бы. Во-первых, объект исследования не подразумевает эмоционального отношения, в том числе уважительного, во-вторых, моему уважительному отношению требуются какие-то основания, помимо особенностей мышления, и в-третьих, да, некоторые проявления религиозной активности в России вызывают мое неудовольствие, что могло сказаться на тоне статьи. Еще раз прошу понять и простить.

Для начала обратимся к психологическим основам деистической веры.

Группа социальных инстинктов, о которой я уже много писал, в числе прочего содержит в себе соревновательный инстинкт, направленный на выделение лидера, способного вести стаю. Если бы им все и ограничивалось, то все особи, кроме альфы, были бы фрустрированы и невротизированы из-за хронической невозможности стать альфой, что мы можем наблюдать в коллективах со слабым, но устойчивым лидером (по формальным, например, причинам). Поэтому, и еще потому, что лидер все же предназначен для управления стаей, что невозможно эффективно исполнять при тотальном негативизме, в социальные инстинкты встроена потребность поклонения лидеру: уважения, восхищения, подчинения и тому подобное. Реализацию этого инстинкта мы можем наблюдать в разнообразных формах по отношению к разнообразным объектам: спортсменам, артистам, музыкантам, политикам, историческим фигурам, кинематографическим героям, литературным персонажам.

Все объекты из этого набора ограниченно хороши: у всех есть какие-то недостатки, их можно сравнивать между собой по разным параметрам с разным ущербом для идеальности образа, и со всеми можно даже соревноваться, стремясь достичь и превзойти.

Очевидно, что если есть герои и супергерои, то рано или поздно возникает идея сверхсуперпупергероя, ультимативного альфы, альфее которого быть не может. Идея такой личности, соединенная с религиозными идеями, и является основной деистической веры. Преимущество монотеистического подхода в данном случае состоит в том, что отрицается сама мысль о возможности соревнования. Верховное божество оказывается уникальным, и потому его статус не подвержен никаким рискам. Если поклонение одному из многих богов было связано с опасностью не угодить какому-то другому или стать жертвой неудачного соревнования любимого бога с конкурентом, то монотеисту в этом отношении становится очень спокойно.

Здесь возникает некоторая терминологическая сложность, связанная с необходимостью как-то именовать единственное божество. Логично было бы называть его богом с большой буквы, но это обозначение узурпировано христианами, несет огромное количество наносных коннотаций, и может создаться ложное впечатление, что я имею в виду именно христианского Бога. Кстати, сам омонимизм этого обозначения остроумно направлен на то, чтобы говорящий "бог" непроизвольно обозначал Того Самого, Единственного Бога. Грубо говоря, Бог - имя, совпадающее с профессией. Давайте позовем Сантехника.

Поэтому я буду писать "Супербог".

Итак, Супербог - религиозный персонаж-альфа наивысшего порядка. Все остальные ему подчинены, он обладает способностями лидера в абсолютном максимуме, может все, знает все, всегда прав. Интересно, что эти свойства не определяются его действиями, а присуждаются инстинктивно, в качестве признания его лидерства. По аналогии, примерно такое же отношение имелось у многих людей к Сталину. Между прочим, Сталин, будучи в том числе семинаристом, отделил церковь от государства не просто так, а именно для того, чтобы без конкурентов построить религиозную систему поклонения коммунизму. Он понимал, что идеи - товар дешевый, и опираться надо на примитивные и низкие чувства. Коммунистическое воспитание строилось на троице "Маркс-Энгельс-Ленин", священном писании "Манифест Коммунистической Партии" и "Полное собрание сочинений"; ритуалах религиозного наполнения ("бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию; все встают"), поощрениях и наказаниях, выходящих за пределы материального, и наполненных лишь статусом (вымпелы, значки, грамоты, переходящее красное знамя) - все, как в религии.

Аналогичные схемы, только помельче, мы можем видеть во многих структурах, эксплуатирующих тот же инстинкт: религиозных и мистических сообществах, некоторых фирмах коммерческих предприятий. В бизнесе, кстати, многим руководителям хотелось бы, чтобы сотрудники были поклонниками и адептами, трудились бы за идею, были бы беспрекословно преданы руководству, но талантов не хватает.

А вот от Супербога никаких талантов не требуется. Он настолько велик, что не подвержен критике вообще, и может даже не существовать - его статусу это никак не вредит. Это замкнутый круг: признав единожды его статус как Супербога, абсолютного альфы, последователь уже не может относиться к нему иначе, чем с абсолютными же доверием, почтением и восхищением. Он не то, чтобы своей волей отказывается от сомнений и критики. Нет, этот отказ происходит на бессознательном уровне, непроизвольно, в рамках действия инстинкта. Все мы знаем, что фанатики кого угодно страдают пониженным уровнем критического отношения к кумиру, а в применении к абсолютному альфе критика и подавляется абсолютно же. Поэтому попытки антитеистов логически доказать, что библейский Бог - злой и непоследовательный, не отвергаются или игнорируются, а попросту не воспринимаются. Точнее, воспринимаются как агрессивные потуги на богоборчество, вызывая автоматическую эмоциональную реакцию, как любой наезд на ценности.

Здесь надо отметить, что даже и без борьбы разума с инстинктом логика у верующих часто бывает неразвита. Монотеистическая модель мира относится к этическим (а не к мистическим, как в случае большинства политеистических религий, поэтому высокодуховная религиозность христиан так легко соединяется с вульгарной мистической суеверностью), в то время как сильная логика - прерогатива прагматического мира, в котором воображаемым персонажам, разумеется, не место.

Мы плавно переходим к психологии веры.

Тем не менее, даже в случаях, когда горячо верующий человек демонстрирует высокие показатели логичности в психологических тестах, можно наблюдать, что в темах, связанных с верой, эту логику у него отрубает напрочь. Он буквально становится не в состоянии связать две логических операции. Это есть удивительное по наглядности проявление инстинктивного подавления внутренней критики лидера.

Надо оговориться, что верующие люди встречаются и среди ученых, и среди интеллектуалов. Однако собственные наблюдения показывают, что обычно такие люди относят себя к христианам лишь по недоразумению. Они, как правило, пренебрегают религиозными обрядами, не видят авторитета в священниках, без интереса относятся к священным текстам, а идею высшего божества интерпретируют обычно в понятиях пантеизма, отдельно принимая христианскую этическую систему как основу личной морали.

Редукция критичности прискорбным образом накладывается и на другие аспекты религиозной реальности, в силу чего многие церковные проекты оказываются сырыми, непродуманными, а их исполнение - непоследовательным и неаккуратным. Кондовый и меркантильный прагматизм мы наблюдаем только у высших церковных иерархов, а фигуры пониже в большей или меньшей мере демонстрируют неспособность к стратегическому мышлению. Впрочем, наверное, оно и к лучшему, иначе мы имели бы засилье клерикализма, аналогичное эпохе инквизиции и современному печальному состоянию некоторых исламских стран.

Раз уж зашла речь о мирах (подробнее о них - в статье "Четыре наших мира"), то надо отметить, что в мистическом мире монотеизм - вещь достаточно условная, легко сочетающаяся, например, с обычными в этих мирах "высшими законами", никак не связанными с канонами веры, и вообще является только частью картины. В гедонистическом же мире идея Супербога находит свое место обычно только в порядке предоставления возможности насладиться религиозно-мистическими переживаниями.

Тесная связь монотеистической религиозности с этической структурой мира ведет к коллизиям понятия истины, определяемого в прагматическим мире (и в рожденной в нем науке) как логически корректный вывод из установленных фактов, а в этическом мире воспринимаемого как авторитетное высказывание, поддержанное референтной группой. В этих условиях разумный дискуссионный диалог верующего и атеиста становится невозможным. Атеист ссылается на факты и логику, наблюдения и статистику, а верующий апеллирует к именам авторитетов и цитатам из религиозных текстов. И оба не понимают, почему такие понятные и очевидные аргументы не имеют никакого действия на оппонента. В лучшем случае верующий примирительно потребует толерантности к своим аргументам на основании того, что "мнения есть разные", искренне не видя принципиальной разницы между произвольным предположением и таблицей умножения. И то и другое для него - мнение, которое может стать истиной, будучи одобрено его авторитетами.

Являясь поклонником Супербога, верующий получает некоторые интересные бонусы.

Во-первых, он теперь под самой лучшей защитой. Объяснить ему, что эта защита иллюзорна, невозможно, потому что тот же инстинкт заставляет подчиненного фанатика смиренно, безропотно, а то и с радостью переносить любое самодурство лидера. "Люблю и боюсь". То есть, от внешней опасности Супербог защитит, а эквивалентные по катастрофичности безобразия Супербога верующий воспримет с восторгом и покорностью - "испытание". Таким образом, Супербог спасет от любой беды, а любая неотведенная беда именуется испытанием, и иллюзия защищенности оказывается казуистически устойчивой.

Во-вторых, правота Супербога и его представителей автоматически делегируется самому верующему в тех рамках, в которых его поведение совпадает (по его же мнению) с рекомендованным установлениями Супербога и иже с ним. Любая критика отметается, так как внешняя критика неавторитетна, а внутренняя - невозможна. Отсюда знакомые нам безапелляционность, самоуверенность, снобизм, чванство и высокомерие верующих, доходящие до злобы и нетерпимости, а недовольство таким поведением воспринимается как богоборчество. Я об этом отдельно написал в статье "Психологические причины агрессии в мировоззренческих обсуждениях" .

В-третьих, правота Супербога и служение ему - наивысшие ценности, и истинность, напоминаю, заключается в одобренности "свыше". То есть, например, верующий в состоянии приписать известному человеку произвольное высказывание, прославляющее веру, или вырвать из контекста, а то и исказить цитату, и даже не поймет, что поступил нехорошо. Ведь человек был умный, хороший, а значит не мог не верить, а значит мог и сказать так, как я придумал. А если не сказал - ну, так это его упущение, и мы его исправим. Всем пойдет на пользу: и вере, и сомневающимся, и самому известному человеку (это улучшит его репутацию среди верующих). А что идет на пользу вере, то и благодатно. Отсюда удивительная вольность верующих в обращении с фактами, воспринимаемая извне как лживость, лицемерие и бессовестность. Примерно так же простодушно оправдываются агрессивные коммерческие авантюры Церкви.

Специально отмечу, что это не псевдология, не желание непременно соврать и обмануть, как может внешне обоснованно казаться антиклерикально настроенным гражданам, а все же именно невнимательность к таким мелочам, как факты, аргументы, непротиворечивость, соответствие утверждений очевидности, и так далее. В качестве примера обратите внимание на старобрядческую иллюстрацию к инструкции, как следует складывать персты для крестного знамения. Полюбуйтесь, как старательно и изящно выписаны буквы и изображена рука. И посмотрите внимательно на пальцы: как они растут, как переплетаются, сколько их в результате должно быть, и как можно ухитриться их так сплести, если бы даже их столько было. Автор обратил внимание на все важные вещи: сколько пальцев выпрямлено, сколько согнуто, и как прикоснуться большим пальцем к двум другим. А анатомия кисти и даже число пальцев на ней и соответствие их на изображении истине лежат настолько вне интересов автора, настолько не стоят его внимания, что он сумел наделать такие удивительные ошибки. Если так легко пренебречь эмоционально нейтральной информацией, то еще проще сделать это в отношении фактов, входящих в противоречие с мировоззрением.

В-четвертых, устойчивость к критике дополняется интересным вторичным эффектом. "Истинность" внутренних, религиозно аффилированных источников информации настолько превосходит внешние, что последние попросту не заслуживают внимания. Можно сколько угодно публиковать антиклерикальные высказывания Эйнштейна; христиане все равно будут относить его к верующим и распространять его "тайные письма". Потому что "явных" не читали. Зачем тратить время на малоценные безбожные источники?

В-пятых, в силу того, что атеисты не получают материальной выгоды за свои проповеди, активистов-проповедников в атеизме раз-два и обчелся. В сочетании с тем, что верующие «клубятся» в своей среде, у них возникает приятная иллюзия численного преобладания. На всякий случай: крестный ход и всенощное бдение, самые важные и массовые православные праздники, собирают примерно 1-2% населения.

Есть и другие эффекты.

То есть, верующие мало того, что вполне себе получают эмоциональную выгоду от своей веры, но и весьма усточивы в своей позиции, и не стоит их жалеть или пытаться вразумить. Вы не сделаете им этим лучше, а даже напротив, лишившись привычной опоры они могут почувствовать себя не в своей тарелке.

Теперь к христианской психологии.

Несколько лет назад, в нулевых, РПЦ решила прибрать к рукам хлебное направление - психологию, отнимающую у нее часть прихожан, которые, вместо того, чтобы ходить на исповедь и нести пожертвования, обделяют Церковь, тратя эти деньги вместо церковной кассы на психологов без всякой пользы для Церкви. Это разорительное безобразие было задумано исправить. Для этого был разработан план, в рамках которого, во-первых, из США был выписан полоумный пропагандист Дворкин, вначале нападавший на "секты", а затем перешедший на психологические и развивающие организации. В составленный им список "тоталитарных сект" и "деструктивных культов" вошли все без исключения крупные психологические и образовательные центры, а также несколько крупных культурных и деловых организаций. Во-вторых, дополнительно в сети и СМИ была организована массовая травля психологических тренингов как формы психологической работы, наиболее болезненно оттягивающей на себя потенциальные доходы Церкви. Индивидуальные консультации не так страшны, поскольку за тот же отрезок времени психолог обрабатывает только одного клиента. И в-третьих, в противовес "светской психологии" была провозглашена "православная психология".

Как водится, и это я уже отметил выше, стратегический план был исполнен бездарно. Дворкин, пользуясь выданным им карт-бланшем, распоясался настолько, что даже пригласившая его Церковь вынуждена была испуганно от него отмежеваться. Травля тренингов, начало которой психологи невнимательно пропустили, успела разрастись и даже нанести психологии некоторый ущерб, но угасла сама собой, потому что накрученные идеологами травители устали: им просто надоело, иссяк запал. Православная психология оказалась фейком, поскольку ее "создатели" даже не озаботились наполнением красивого словосочетания каким-либо содержанием. План провалился.

Однако, интеллигентные ученые чрезмерно толерантно отнеслись к попытке протащить в науку посторонние идеи. Случилось примерно то, что произошло еще раньше при попытках всучить образованию плюс к знаниям еще и веру, заставить преподавать наряду с "дарвинизмом" библейские мифы. Вопрос тогда успешно разрешился, но наученные опытом религиозные идеологи внесли поправку и стали именовать некоторые религиозные идеи красивыми наукообразными словами "креационизм" и "христианская антропология". Они справедливо рассудили, что несмотря на то, что содержания у этих эпитетов не прибавилось, они будут вызывать у научного сообщества меньше раздражения своим видом.

То же произошло и в психологии. В христианскую психологию привлекли несколько человек с именами (мы помним, что основа понятия истины в этическом мире - авторитет?), накрутили еще пачку терминообразных эпитетов, и сделали еще более важный (авторитет!) вид.

Тем не менее, как я уже сказал, созданием необходимых атрибутов направления, подхода или даже единственного метода озаботиться не удалось. Более того, в "Учебном пособии по христианской психологии" Б.С.Братуся, которое в принципе, как и любое учебное пособие, должно начинаться главой "предмет дисциплины" (примерно как ), эта глава не только не стоит первой, но и вообще отсутствует. Аналогично в конспекте лекций по христианской психологии Г.А.Гололоба . За отсутствием, как вы понимаете, самого предмета. На сайте Института христианской психологии (есть и такой, хотя и с необъявленной формой организации) этот вопрос удалось осветить невнятными и бессмысленными иносказаниями .

В этих условиях понимание христианской психологии пестрит произвольными толкованиями. Они мне встречались очень разные и даже забавные до анекдотичности, а методология сводится к примерам того, как надо работать психологу с верующим клиентом. Причем, как мы помним, системность в областях, связанных с верой, страдает, а поскольку на эти темы рассуждают почти исключительно верующие психологи, то и примеры эти малопригодны к обобщению и часто бывают попросту примитивно дословными, "Скажите клиенту так:...".

Сегодня христианская психология - это не несущий какого-либо содержания рыночный бренд, эксплуатируемый наряду с астропсихологией, расстановками, ребефингом и прочими коммерческими кунштюками.

Теперь конструктив.

Истинно верующие люди (а не в формате "ну, я же русский человек, в церковь хожу") все же есть, примерно один на несколько десятков или сотен, и иногда они все же приходят к психологу, а не к батюшке. В этом случае необходимо говорить с ними на их языке, в их системе понятий, и опираясь на их систему ценностей.

Для этого вспомним то, что говорилось в начале статьи, и учтем, что любые противоречия слов психолога с канонами веры будут истолкованы не в пользу психолога. Если уж вы решили работать с верующим клиентом, эти каноны полезно знать, причем знать лучше, чем клиент. Это, впрочем, несложно: верующие крайне редко бывают знакомы с основами своей веры иначе как в цитатах и "где-то слышали". Более того, священных текстов такое количество, что найти цитату, подтверждающую любую точку зрения, при некоторых усилиях вполне реально, а уж истолковать ее нужным образом совсем несложно, особенно если грамотно сослаться. При правильной работе в этой технике у клиента создается не просто согласие со словами психолога, а соответствующее убеждение.

Важно заранее обработать противоречия, непременно могущие возникнуть, если клиент решит «обкатать» эти убеждения у батюшки, который может иметь свое, иногда странное, иногда до идиотизма странное мнение по любому поводу, даже если он никогда не задумывался над задаваемым вопросом. Ключевые моменты надо подкрепить не только ссылками на цитаты и их толкования, но и непременно на рассказ о церковном иерархе, поддерживающим эти ключевые моменты (желательно о более, чем одном), то есть подменить свой авторитет внешним.

Нужно помнить, что один из важных бонусов психологии веры - чувство защищенности. Это чувство следует поддерживать и лелеять, так как дискомфорт может отвратить верующего от работы с психологом. Всегда полезно помнить, что основная формальная цель христианства - спасение души (что бы под этим ни подразумевалось), а все остальное можно позиционировать как мелкие, несущественные подробности. Душа же бессмертна и неповреждаема.

Очень важно понимать, что вера для верующего – это не просто признак структуры мировоззрения, а его основа. Верующий не в состоянии понять, как можно жить без веры, и часто сообщает, что атеизм - тоже вера, только в то, что Бога нет. Попытки объяснить, что есть альтернативный подход, когда человек вообще не занимается верой ни во что, есть факты, гипотезы и теории, проверки, приводящие к большей или меньшей уверенности в чем-то, причем эта уверенность может изменяться в зависимости от аргументов, такие объяснения вызывают недоумение и отторжение. Поэтому для успешной терапии важно выяснить, что именно из мировоззрения клиента является предметом веры, и никогда не пытаться заставить его усомниться в этом предмете, он все равно не будет на такое способен, и даже более того, отсутствие сомнений в вере считается обязательным признаком верующего. Имейте в виду, что проявления "крепкой" веры малоотличимы от симптоматики бреда (в разных вариантах: первичный бред, конформный бред, бредовое расстройство и т.п.), и ведите себя соответственно. Не противоречьте. Ничего хорошего из этого не выйдет.

В рамках обозначенных правил вполне можно направить усилия клиента на социализацию, конструктив, позитив, адекватизацию и адаптацию, психологическое благополучие. К сожалению, в основном точкой приложения сил будет внутренняя ситуация верующих, так как поведенчески они во многом консервативны и ригидны.

ДЕПРЕССИЯ. СИГНАЛЫ ДЕПРЕССИИ

Депрессия

:

5) утрата непосредственности;
7) потеря аппетита.

Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего. (Пс. 42:5)

Депрессия (в прошлом ее называли меланхолией) - пользуется репутацией «насморка» среди душевных расстройств. Считается, что это «самая распространенная, серьезная, требующая многих жертв психическая болезнь, поражающая человечество в наше время»

При определенных обстоятельствах почти каждый из нас испытывал депрессию; иногда она приходит, когда мы меньше всего ожидаем ее появления. Легкие формы депрессивных расстройств протекают в форме «нормальной» печали — реакции на личные поражения, разочарования и другие неблагоприятные ситуации. Более серьезная депрессия набрасывается на свои жертвы, принося отчаяние, страх, ярко выраженное утомление, длительную апатию, отчаяние и жесточайшую скорбь.

Сигналами депрессии могут быть :
1) печаль, нередко с пессимистическим оттенком и ощущением безнадежности;
2) апатия и вялость, отчего людям бывает трудно что-либо делать и принимать решения;
3) ярко выраженное утомление с ослаблением энергетического потенциала и утратой интереса к работе, половому общению, религии, увлечениям и другим видам деятельности;
4) сниженная самооценка, часто наряду с самокритикой, ощущением вины, никчемности, досады и беспомощности;
5) утрата непосредственности;
6) бессонница и ослабление концентрации внимания;
7) потеря аппетита.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ДУХОВНЫЕ ПРИЧИНЫ ДЕПРЕССИИ

В основе возникновения многих форм депрессии лежит действие возрастных, психологических, межличностных, духовных и других неорганических факторов.

1) События или обстоятельства прошлого и семейные причины.

Согласно некоторым данным, причиной депрессии в более позднем возрасте могут служить детские переживания человека.

— у детей, когда родители явно или неявно отвергают их

— у детей, когда родители устанавливают высокие, нереальные стандарты, соответствовать которым дети неспособны

— у подростков, конфликтующих с родителями

— у детей, испытывающих проблемы из-за разделения с семьями

— у людей, живших в нестабильных семьях

2) Стресс и серьезные утраты .

Хорошо известно, что жизненные стрессы — внешние и внутренние нагрузки — стимулируют возникновение депрессии, особенно в том случае, когда эти стрессы несут с собой угрозу или порождены теми или иными утратами.

К депрессии может привести потеря физических возможностей, работы, положения, здоровья, свободы, успеха, жилья и многого другого, что имеет ценность для человека. То же самое верно и в отношении утраты близких. Развод, смерть или длительная разлука с дорогими тебе людьми переживаются болезненно и признаются событиями, которые приводят к депрессиям и наносят наиболее серьезный вред.

3) Приобретенная беспомощность .

Согласно одной теории, депрессия чаще всего развивается у людей в неблагоприятных обстоятельствах, когда они убеждаются в своей частичной или полной беспомощности перед окружающим миром.

Легко впасть в депрессию, когда мы раз за разом убеждаемся, что неприятную ситуацию нельзя предотвратить или избежать, сколько ни старайся; что ничего нельзя сделать, чтобы облегчить наши страдания, добиться цели или привести к определенным переменам.

4) Когнитивные (познавательные) причины.

Умение человека интерпретировать опыт часто определяет его чувства и действия. Так, например, если у нас отрицательные мысли, мы видим все в жизни с мрачной стороны, придерживаемся пессимистического мировоззрения и не обращаем внимания на положительные стороны, то возникновение депрессии почти неизбежно.

Впавшие в депрессию, обнаруживают отрицательные мысли в трех областях:

— у них отмечаются отрицательные представления об окружающем мире и о своем жизненном опыте

— у многих депрессивных больных имеется негативное представление о себе как о несовершенных, неполноценных, ничего не стоящих людях, неспособных быть счастливыми. Это в свою очередь может порождать самобичевание и жалость к себе.

— некоторые люди рассматривают отрицательно и будущее. Оно у них безрадостное, неизменно мрачное и безнадежное.

5) Гнев.

Депрессия возникает в том случае, когда удерживаемые внутри человека гнев, ярость, крайнее раздражение обращаются на него самого.
Гнев, удаленный из сферы нашего сознания, никуда не исчезает и продолжает «тайно» действовать и так или иначе, иным образом, влияет на наше поведение.Когда слова или злые дела кого-то из ближних задевают наши чувства. Нам бы следовало вместить эту обиду, мы же начинаем размышлять о ней, стараясь понять, отчего такое могло случиться именно с нами, и тогда начинаем гневаться. Гнев возвеличивается и укрепляется так, что скрывает обиду. Если наше сердце не вмещает гнева, если мы никак не выражаем гнева и не восстаем на него, он затем неизбежно возбуждает в нас жажду мести. Месть «подпитывается» мыслями о том, какой урон надлежит нанести своему ближнему — обидчику или кому-то еще по соседству. Месть ведет нас к неблагонамеренным поступкам и злодеяниям, и мы попадаем из-за этого в беду.

Однако на это уходит много энергии, а в результате наши телесные силы истощаются так, что эмоции наши выступают в форме психосоматических растройств. Некоторые, сознательно или бессознательно, осуждают себя за действия, которые они реализуют или хотят реализовать в той или иной конкретной ситуации, отчего и впадают в депрессию. Легко понять, почему такие люди чувствуют себя виноватыми, неудачниками и занимаются самобичеванием.
Некоторые люди манипулируют депрессией, используя ее в качестве тонкого и социально приемлемого средства выражения гнева и удовлетворения обиды. Впавший в депрессию человек как бы говорит: «Я грущу и печалюсь; здесь нет моей вины; если я не получу достаточного внимания и сочувствия к себе, мне может стать еще хуже и я даже решусь на крайний шаг»

Депрессия часто скрывает обиду, гнев и жажду мести, которые затем забываются. Следует подчеркнуть, что данное толкование не объясняет всего феномена депрессии в целом, однако, несомненно, освещает какие-то ее стороны.

6) Грех и вина.

Нетрудно постичь, почему грех и вина могут привести к депрессии. Человек, потерпевший поражение или поступивший неправильно, чувствует вину и начинает осуждать себя, проявляет разочарование, безнадежность и другие депрессивные симптомы.

Вина и депрессия часто сопровождают друг друга, и трудно сказать, что наступает вначале. По всей видимости, чаще всего вина предшествует депрессии, но порой и депрессия побуждает человека чувствовать вину (ибо видно, что он не в силах справиться с отчаянием). Так или иначе, запускается механизм порочного круга. Вина приводит к депрессии, которая усиливает чувство вины, и так далее.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДЕПРЕССИИ

Можно ли предотвратить депрессию? Да, но не полностью. Нет свидетельств, что можно предотвратить многие биологически обусловленные приступы депрессии. И порой жизненный стресс — события, вызывающие переживания (например, неудача на работе, разлука супругов, потеря близкого), — несомненно, может погрузить нас в глубокую печаль, если не в депрессию. Разочарования, лишения, отверженность и неудачи случаются с каждым и все это приводит к временному недовольству и отчужденности.
И все-таки есть определенные способы профилактики или ослабления силы депрессии.

1. Довертесь Богу .

Убежденность в том, что Бог жив и все находится в Его власти, дает надежду и ободряет даже в том случае, когда мы склонны падать духом и отчаиваться.

В одном из посланий, написанных в темнице, апостол Павел утверждал, что научился быть довольным во всех обстоятельствах. Зная, что Бог наделяет Своих детей силой и может восполнить всякую нашу нужду, Павел постиг, как следует радоваться жизни в скудости и в изобилии. Увиденное, пережитое, познанное Павлом и, несомненно, исследование Священных Писаний научили его доверяться Богу, и это помогало ему избегать депрессии.

2. Будьте готовы к разочарованиям.

Мы способны справляться с жизненным стрессом лучшим образом и даже избегать глубокой депрессии, будучи достаточно благоразумными и ожидая искушений и скорбей, зная, что все находится во власти Вседержителя.

Взгляните на Господа нашего в момент распятия. Душа Его «скорбит смертельно», и Христос открыто говорит о Своих муках. Едва ли можно представить себе Христа, улыбающегося в Гефсимании или на кресте, чтобы уверить всех в том, что Он счастлив и исполнен радости. Иисус доверял Отцу, знал, что Его ждут скорби и искушения, и не был поражен, когда пришло это время.

3. Учитесь справляться с гневом и виной.

Если вы впадаете в депрессию потому, что «зацикливаетесь» на обидах, неудачах прошлой жизни.
Вам нужно просить Бога помочь забыть о прошлом, помочь простить тех, кто согрешил против вас, и простить самих себя. Когда вы фиксируетесь на прошлых событиях и упиваютесь своим гневом, виной и горем, то, возможно, у подобных отрицательных мыслей есть определенная цель. Не оправдываете ли вы себя как человек, избегающий ответственности и не желающий искать прощения?

Церковь может научить вас признавать свой гнев или вину и показать, как можно совладать с этим. Когда вы научитесь справляться с гневом и виной, то развитие депрессии во многих случаях будет предотвращено.

4. Отгоняйте отрицательные мысли.

Очень часто мы в течение всего дня неслышно беседуем сами с собой. Потому каждому из нас следует внимательно отслеживать, что мы говорим себе. Этот разговор с самим собой (он часто похож на заезженную пластинку, которая играет одно и то же) часто сосредоточен на том, что может оказать на нас пагубное влияние.
Вам нужно научиться жить на иной мыслительной основе, и даже если изменение образа мышления требует определенного усилия, то это сделать гораздо легче, чем продолжать жить по-прежнему.
Библия предлагает размышлять над Словом Божьим и думать о том, что «истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала». Размышления — это форма беседы с самим собой; они уводят наше сознание от отрицательных мыслей, подталкивающих нас к депрессии.

5. Ищите опору и поддержку.

Религия объединяет людей в группы. Церковные общины и другие социальные группы могут быть терапевтическим сообществом, в котором люди чувствуют себя нужными и желанными. Неравнодушные люди, умеющие сострадать, способны помочь ближним нести непосильную ношу критических ситуаций и оказать им поддержку в случае необходимости. Если у вас сейчас тяжелое время, найдите людей, которые не оставят вас в одиночестве. Которые смогут помочь вам, справиться с жизненным стрессом и избежать серьезных депресссивных растройст.

6. Помогайте ближним.

Люди, попавшие в беду, но идущие к ближним, чтобы помочь им, помогают и себе. Такова суть лечения взаимопомощью. Согласно принципу «взаимной помощи», те, кто пытается помочь ближним, приносят пользу многим, но и эти люди в свою очередь помогают им.

Принцип «взаимной помощи» не всегда оправдывает себя; иногда депрессивные больные только усугубляют состояние друг друга. Вряд ли исцеление наступит, если помощник, находящийся в состоянии депрессии, приходит к эгоистичному выводу: «До ближних мне дела нет, помогать им мне не хочется, но если от этого мне станет легче, то, никуда не деться, помогу им как-нибудь». И наоборот, если люди, в том числе и страдающие депрессией, стремятся помочь ближним от души, с чистым сердцем и по доброй воле, это благотворно сказывается на всех, и тогда депрессия отступает.

7. Поддерживайте физическую форму.

Поскольку неправильное питание и гиподинамия способствуют возникновению депрессии, побуждайте себя словом и делом заботиться о своем теле. Было бы неразумно утверждать, что сбалансированное питание и упражнения ума и тела могут предотвратить более серьезные, биологически обусловленные формы депрессии, однако хорошо известно, что здоровый организм обладает повышенной сопротивляемостью и менее подвержен психическим и соматическим страданиям.

Таким образом, когда мы говорим о христианской психологии, мы прежде всего говорим об определенной концепции человека. В христианской психологии человек - это образ и подобие Божие , человек имеет бессмертную душу и целый ряд других оснований. Психология в этом свете рассматривается не как существующая сама по себе, а как существующая для служения человеку. Дело в том, что психика - это, в известной степени, инструмент. С помощью этого инструмента мы мыслим, запоминаем, принимаем решения и так далее. Но есть такое известное высказывание: «мыслит не мышление». То есть само по себе ваше мышление мыслить не может, и ваша память сама по себе, ради интереса, ничего не запоминает. Вы запоминаете и мыслите потому, что это входит в ваши задачи как человека. В этом плане изучение психики не является прерогативой христианина или психолога, который придерживается какого-либо другого направления в психологии. Законы психики вполне инвариантны, они у всех одни и те же. Не существует какой-то особой психики запоминания или психики восприятия человека христианского вероисповедания. Законы психики - это общие законы, другое дело, к чему они отнесены и в каких рамках они находятся.

Собственно говоря, христианская психология как некое новое направление пытается соотнести корпус психологических знаний, как уже существующих, так и новых, с христианской концепцией человека. В этом и заключается простое, но важное отличие ее от других направлений психологии. Это отличие проявляет себя прежде всего в тех областях, которые связаны с личностью, психотерапией, в общем, с человеком. В исследованиях, скажем, особенностей симультанного восприятия или в чем-то подобном вряд ли можно найти какие-то специальные вещи, взгляд на которые христианского психолога отличался бы от взгляда представителей других направлений психологии. Но, кроме этого, есть все-таки разница в отношении к испытуемому. Здесь можно привести в пример христианскую медицину. Христианская медицина не подразумевает, что врач не использует новейшие медицинские средства, не использует хирургию, - конечно, использует, но там другое отношение к пациентам, основанное на принципах доброго и милосердного отношения к человеку.

Христианскую психологию от традиционных психологических направлений отличает другое отношение к человеку?

Да, и не просто другое отношение, а другое понимание человека. На мой взгляд, в этом суть христианской психологии .

Как применяется на практике теория христианской психологии?

Не вступает ли христианская психология в противоречие с традиционными психологическими направлениями?

И когда сейчас встает проблема целостного человека, то, естественно, встает проблема той теории, с позиций которой мы будем говорить об этой целостности. Если же мы, напротив, будем пренебрегать накопленным в науке опытом, мы впадем в ошибку. Поскольку христианский врач не может себя оправдать (если он упустил больного) тем, что он басурманской фармакологии не доверяет, - он должен быть хорошим врачом. Другое дело, что он по-другому смотрит на пациента, он представляет себе, что он может молиться за его душу. Поэтому, когда меня спрашивают, кто такой христианский психолог, где он может работать (со студентами мы это обсуждали), ответ простой: это хороший психолог, он может работать где угодно, но при этом у него есть еще некое представление о человеке

Б. С. Братусь, доктор психол. наук,
зав. кафедрой общей психологии факультета психологии МГУ