Тунгус.
Едва переправившись через Енисей, русские встретились с одним из наиболее широко распространенных племен горной тайги и лесотундры - с тунгусами. Им принадлежала особая и важная роль в истории Сибири и соседних с ней стран Азии. Они создали свою собственную оригинальную культуру.
Тунгусы, как называли в XVII в. предков современных эвенков, эвенов и негидальцев, являются основным ядром всех народов, объединяемых в тунгусо-маньчжурскую лингвистическую группу.
Название «тунгус» известно русским с XVI в., а самоназвание «орочен» в Приамурье75 («орочел» - на Охотском побережье и «эвен» - в Приангарье76) известно с XVII в. К моменту первоначального соприкосновения с русскими тунгусы освоили почти всю сибирскую горную тайгу от Енисея до Охотского моря, часть лесотундры и тундры к западу от Лены.
О глубокой древности расселения тунгусов по енисейской тайге свидетельствует тунгусское происхождение названия Енисей, которое существовало еще до XVII в.77 Позаимствовав это название, самоеды (ненцы) только лишь добавили к нему обозначение «ям» - «большая река» (Ензя-ям).
Кроме того, три четверти названий рек в бассейнах Подкаменной и Нижней Тунгусок, которые по-эвенкийски называются Катангами, также имеют тунгусское происхождение.
Река Сым в XVII в. записана эвенкийским названием Чиромбу. Название Турухан также эвенкийское. Группы тунгусоязычных племен обитали в Нижнем и Среднем Приамурье, где они смешивались с местными аборигенами. Замечательно, что еще в XVII - XVIII вв. у ряда тунгусоязычных групп сохранились пережитки древнего дооленеводческого уклада их предков, пеших охотников и рыболовов тайги, не имевших оленей.
Охота производилась преимущественно в одиночку. Группой в два-три человека охотились на крупного зверя, когда надо было гнать его на стрелка, а также на переходах через речки мелких парнокопытных, когда те переходили на новые места. Основная охота была на мясного зверя, пушного били попутно.
Первая охота кормила, поэтому и отношение к ней было особое. Рассказы об удачливых охотниках, которые хватали на бегу зверя за ногу или, заколов медведя, перебрасывали его через голову и кололи другого, распространялись далеко по тайге. Про такого охотника сказания говорят, что он «четвероногому зверю не даст мимо пробежать, крылатой птице не даст над ним пролететь».
Мясной зверь нужен был для существования, а пушной - для обмена и получения отсутствовавших у них предметов, без которых можно было и обойтись, а также для уплаты дани бурятам (Приангарье), монголам (Забайкалье) и якутам (Лена). Мясо, как и излишки рыбы, вялили на солнце и сушили над огнем, чтобы потом превратить их в муку.
На охоте тунгусы пользовались луками, рогатиной и устанавливали самострелы и петли. За зверем гонялись или били его на водопойных тропах из засады на деревьях и в лодках. Для выслеживания зверя маскировались, накидывая на себя шкуру с головы оленя, а иногда из целую. Всякого рода деревянные ловушки, связанные с полусидячим образом жизни, были для них не характерны (пасти заимствовали группы озерных эвенков, которые вели сидячий образ жизни).
Бродячие охотники добывали рыбу с помощью лука и остроги. Зимой старики кололи рыбу через лунки, а летом рыбаки занимались лучением с лодки. На небольших речках устраивали запоры и устанавливали в них корыта и «морды». В рыбалке участвовало много мужчин.
Пешие тунгусы, попавшие в озерные районы (Забайкалье, Байкал, озера к западу от верховий Вилюя), на большие реки (Енисей, Ангара, Лена, Олёкма, Амур) и на реки охотского побережья, богатые рыбой, оседали и начинали заниматься рыболовством, не оставляя охоту. Но эти тунгусы составляли лишь небольшую часть, и их образ жизни не мог быть характерным для всех.
В горной же тайге рыболовство имело такое же значение, как и собирательство: рыбой лакомились, как и ягодами, в определенные сезоны. Поэтому ни в сказаниях, ни в преданиях, ни в народном календаре рыболовство и оленеводство не получили своего отражения.
Домашние занятия всех тунгусов делились на мужские и женские.
К мужским относились изготовление изделий из дерева, кости и металла, а также изготовление лодки-берестянки (бересту шили женщины), лодки-долбленки и нарт.
Женщины выделывали шкуры, шили, из них одежду, обувь, покрышки для чума, предметы домашнего обихода. Они обрабатывали бересту и шили из нее посуду, а также «тиски» - берестяные полотнища для чумов и для лодок-берестянок. Мужчины умели украшать узорами деревянные, костяные и металлические вещи, женщины - ровдугу, бересту и меха. На женщинах лежали обязанности ухода за детьми и приготовление пищи.
Охотники жили в конусообразных жилищах, остов которых был покрыт корой лиственницы и полотнищами, сшитыми из бересты ровдуги (чум-дю). По сказаниям, у восточных эвенков более древним жилищем, характерным для быта жены, был чум-чорама, в котором дымовое отверстие зимой служило и входом.
Как говорят более поздние предания, традиция выхода через дымовое отверстие сохранилась только во время военных столкновений, когда герой выскакивает через него из чума. В местах, где тунгусы жили поблизости от скотоводов и коневодов, с которыми они были чаще во враждебных отношениях, рядом с конусообразным жилищем ставили свайное жилище. В нем помещались члены семьи во время отсутствия охотника. Они втягивали наверх бревно-лесенку, защищая себя от нападения врагов, которые часто выкрадывали жен и детей охотников.
Бродячий образ жизни и охота оказали влияние на характер и многие стороны жизни тунгусов. Они обусловили любовь к новым местам и легкость передвижения и расселения, развили наблюдательность, умение ориентироваться в чужой местности, выносливость, смелость и силу, без которых нельзя было передвигаться в горной местности.
С охотой связана привычка ничего не накапливать, поэтому у тунгусов не было войн с захватнической целью. В сказаниях подчеркивается, что жене не нужно брать одежды, когда она направляется в места мужа, - он легко добудет зверя для одежды. После победы над врагом победители не брали никакого имущества. Это же отмечается арабскими источниками X (Гардизи) и XII вв. (Марвази) у охотников с правых притоков Ангары, где проходила дорога из земли киргизской в курыканскую.78
Тунгусы.
Бродячий образ жизни отразился и на костюме, который должен был быть легким, не стесняющим движений и быстро просыхающим. Поэтому он был составным (кафтан с нагрудником, покрывающим грудь, натазники с ноговицами и унты). Любую часть его можно было отдельно просушить у костра. Пищей было то, что добывал охотник (мясо птиц и диких зверей). Для общественной организации были характерны парные объединения частей родов и больших семей, дожившие у алданских и среднеамурских эвенков до XX в.79
В парных объединениях семей господствовали родовые традиции и родовые институты. Первым законом была экзогамия, поэтому, согласно преданиям, при встрече двух человек сначала спрашивали о месте рождения, о имени, о происхождении и имени отца.
Брак был обменным, также женились на женщинах, выданных в качестве виры после победы над противниками. Были случаи, когда женились на женщинах противника, взятых после столкновения.
У всех охотников восточной тайги существовал крепкий запрет на браки их женщин с западными врагами, конными металлургами. «Когда это было, чтобы житель тайги выдал женщину за врага Чулуро Сэлэргуна», - говорится в сказаниях.80
Расселение по тайге отдельными семьями заставляло молодых людей пускаться в далекие путешествия, чтобы найти себе «сотрапезника», «друга» из чужого рода или другого племени.
Например, по сказаниям, охотники из Верхнего Приамурья находили себе жен на востоке у разных племен: у сивиров и киданей, а также у других аборигенов, живших у моря.
Вторым законом была взаимопомощь как между членами одного рода, так и между семьями, находящимися в отношениях свойства. Человек, взявший себе жену, брал на себя обязанность защищать брата и отца жены, если на них нападет враг.
В каждом парном объединении, по преданиям, выделялся самый сильный, смелый охотник - гатакта, который мог своей добычей прокормить всю группу. Если он удовлетворял всем требованиям (был умен, находчив, имел жизненный опыт), то зо время столкновения он становился военным вождем (сонингом, иничоном, куривоном).
Кроме того, в каждом объединении был один или два шамана. Назначение шамана - лечить больных, узнавать, кто «убил» человека, когда тот умер естественной смертью (естественная смерть представлялась всегда как насильственная: умершего человека якобы убил член другого рода). Шаман указывал на убийцу, и отряд мужчин шел мстить: требовалось убить только одного человека, члена рода, указанного шаманом. «Убивать» людей мог и шаман, он «съедал» души врагов. И такой случай тоже приводил к военному столкновению.
В сказаниях говорится также о религиозных представлениях тунгусов. Упоминаются духи - хозяева мест и дома. Есть представление о слове, как о чем-то живом, имеющем духа - мухун (мухулкэн турэн), который может сделать все, что пожелает произнесший слово.
Кузнец, он же изготовитель луков, жил один на равных расстояниях от семей рода, «посредине» объединения. Он изготовлял луки, стрелы, мечи, броню и металлические украшения по заказу. Во время его работы заказчик добывал ему питание. Подростки и старики выполняли роль сторожей, которые, сидя на деревьях или на скале, следили за подходом врага, когда могли ожидать, что он придет.
Войны между такими объединениями были частыми, поэтому предания о столкновениях сохранились почти у всех групп эвенков в большом количестве. Причин для этого было немало. Наиболее частыми причинами были невыдача просватанной девицы, отказ в сватовстве или убийство свата; совсем редкими причинами были ссора, оскорбление и порча шаманского костюма.
О сражениях ради захвата имущества упоминают только самые поздние предания, которые возникли в XIX в.
Наиболее древней формой борьбы был поединок двух сонингов. После этого шел бой между отрядами лучников и мечников. За поединком двух сонингов, по преданиям сымских эвенков, наблюдали все воины. Иногда они помогали своему сонингу; например, в одном из преданий говорится: «Поставили мечи сонингов Нары и Шинтавуля. Меч Нары воткнули в землю крепче. Сонинги с определенного расстояния побежали к мечам. Пока Нара выдергивал из земли меч, Шинтавуль выхватил меч, рубанул его по руке».
Частые стычки привели к выработке целого ряда правил: женщин, детей и стариков не убивали, бой могли вести только мужчины, случайно попавшие под стрелу старики и женщины вызывали досаду.
Победители должны были взять на свое попечение женщин и детей, если все мужчины противников перебиты.
Уходя, они оставляли на своем пути метки на деревьях, чтобы мститель в будущем мог найти их.
Сонинги, состарившись, старались найти способы, чтобы быть убитыми своими противниками. Некоторые из них даже передавали врагам свои стрелы, а другие предлагали съесть сердце, чтобы сила и ловкость перешла на них. «Меня убейте, сердце мое съешьте. Съев мое сердце, станете сильными, подобно мне, и никто вас не убьет», - говорит сонинг Шинтавуль.
Перед тем как начать поединок или столкновение, необходимо было предупредить противника, затем раздразнить его обидными словами или жестами, чтобы вызвать злобу.
Перед началом сражения отрядов пускали специальную стрелу, объявляющую войну, и выкрикивали слова, значение которых давно уже забыто («Химилгэк! Хавун!»). [см., например, сказку "Бои у Чадобца"]
Некоторые из восточных тунгусов, по преданиям, перед поединком менялись стрелами и договаривались о расстоянии для стрельбы друг в друга. Увертывались от пущенной стрелы по-разному. Западные тунгусы отскакивали от пущенной стрелы, восточные - ловили ее серединкой лука. Было характерным такое заявление воинов перед поединком: «Если я должен тебя убить, то убью без сожаления. Если я должен быть убитым, то умру, не прося пощады».
Эта традиция относилась и к бою между отрядами, когда они перед боем предлагали биться до тех пор, пока всех не перебьют. По преданиям западных тунгусов, запрещалось убивать раненого противника, не закрыв его открытые глаза. На лежащего надо было что-либо набросить и тогда уже убивать.
При столкновении отрядов назначалось место боя на реке. Один отряд помещался на высоком берегу, другой - на низком. Отряды перед боем разводили костры. В преданиях, отразивших более поздние столкновения, говорится, что отряды перед боем устраивали защиту в виде изгороди из нарт, покрытых меховыми коврами, а для удобства боя стволы всех деревьев на площадке, где шел бой, очищались от коры (это наблюдалось у потомков ангарских тунгусов). Площадку окапывали валом (баргузинские и баунтовские тунгусы) или окружали изгородью (амгунско-охотские). В середине площади, защищенной оградой, оставались семьи.
И, наконец, согласно преданиям, когда нападение совершалось на стойбище одного хозяйства, то, завидев приближающегося врага, мужчина с берестой в руке прыгал в реку и отпускал там бересту, а сам под водой выплывал в противоположную сторону и выжидал, сидя в кустах. Зимой мужчина с семьей откочевывал, прорубая на своем пути лед и маскируя проруби. Противник, преследуя беглеца, попадал в прорубь. Иногда, уходя от противника, вешали на пень кафтан и шапку, и сами сворачивали в другую сторону.
Женщины, уведенные победителями, зная, что оставшиеся мужчины придут им на выручку, ночью перерезали тетивы луков у врагов, дырявили их лодки, «убегали под снегом», прятались в дуплах, в пустотах каменных осыпей, на сучьях деревьев. Они вешали на деревьях сухую обувь и еду для мужчин, которые придут им на выручку. Многое из приведенного здесь перекликается со случаями, записанными в русских письменных источниках XVII в.
Предания рассказывают и о приамурских соседях пеших тунгусов - сивирах и киданях, по языку близких тунгусам. Они жили в деревянных айгурских домах с несколькими покоями, но рядом с домом имели чорамовый чум (с выходом через дымовое отверстие) и свайное жилище для женщин.
Они тоже были охотниками горной тайги, но имели коней, а некоторые из них содержали для мяса и оленей, которые только летом жили недалеко от стойбищ, спасаясь от гнуса у дымокуров. Оленей доили. Некоторые охотники сивиры имели и верховых оленей, которых эвенки обычно убивали, принимая за диких.
Между эвенками, сивирами и киданями существовали контакты, тогда как браки с западными конными племенами, употреблявшими металл, запрещались для всех охотников. Охотник, женившись на девице киданей или сивиров, проводил в ее семье года два, затем отправлялся с женой в свои места. Жена всегда вела к мужу караван оленей. Таким образом, пеший охотник становился оленным. У себя он часто ставил два чума: для себя - конусообразный и для жены - чорамовый (по конструкции яранговый).
Предания, сохранившиеся у потомков древних ангарско-прибайкальских тунгусов, рассказывают о нападениях на них племени корендо (возможно, курыкан), жившего около Байкала и уводившего в плен эвенков. Делая пленниц женами, они оставляли их жить на пути от корендо к тунгусам. След тунгусского названия этого народа остался в названии одного из верхних притоков ангарской Ии - Корендо.
Следующей группой, с которой имели взаимоотношения ангарские тунгусы, были енисейцы: кеты, асаны, котты (в преданиях дяндри, няндри, нгамэндри; дяндри по-кетски «люди»).
Жили они рядом с тунгусами. Об этом свидетельствует и топонимика. А на севере находились низкорослые чури, "которые снимали шкуру с оленя чулком, были охотниками и рыболовами, держали много собак и ели собачье мясо. От связей с ними у потомков ангарских тунгусов осталось в языке много слов и грамматических элементов. От них же остались следы культа ворона, некоторые детали предметов в материальной культуре, ряд общих сюжетов в фольклоре и общая топонимика.
Бродячий образ жизни охотников-тунгусов еще на пешей стадии привел их к расселению вниз по Ангаре–Енисею и по Лене из Приангарья–Прибайкалья. Расселение это происходило до появления суффикса «ки» в самоназвании «эвенки» (термин «эвен» у потомков ангарских тунгусов сохранился еще в XIX в., а у сымских был в памяти в 1930 г.).
Уходя на север, они унесли с собой наименование «ламуты» или «ламкан ~ намкан», буквально «прибайкалец», позже - «приморец». А название самого Байкала - Ламу было перенесено на Ледовитый океан и Охотское море. В низовья Лены и на Охотское побережье было унесено наименование родов: «Шалган» - «пеший», «Шаман» (в якутской огласовке «Самай»), «Баякшин» (на Индигирке и Охоте в XVII в.).81
Исключительное значение в жизни тунгусов имело возникновение оленеводства, вызвавшее распространение оленеводов по тайге.
Верхнеамурские тунгусы, осваивавшие местность Оро (выше Албазина), издавна назывались «орочены» (т.е. жители Оро). Согласно легендам, часть их приручила дикого оленя и научила его стоять у костров, спасаясь от таежного гнуса. Таким образом, как рассказывают сказания, олени стали полудомашними. Летом они жили около человека, а на зиму уходили в глубь лесов.
Эти сказания распространены в среде эвенков и эвенов из рода Эджен, на восток от линии Алдан–Учур–Селемджа. Однако данные языка показывают, что верховая езда у тунгусов возникла под влиянием скотоводческих монгольских племен.
Так, «седло» в эвенкийском языке - эмэгин, в эвенском - эмгун, в монгольском - эмэгэл, эмэл. «Обшивка седла», «седло, зашитое в мешки», «мешки» в эвенкийском языке - комдан, хомдан, ком, в монгольском языке хом - «потник под седлом верблюда». «Коврик под необшитое седло» в эвенкийском языке - тэнинэ, в монгольском языке тэн - «потник». «Метка» у эвенков - хим ~ им, в монгольском языке - им. «Холостить» в обоих языках - акта.
Оленеводы могли кочевать только в горной части Приамурья, так как географические условия долины Амура непригодны для оленеводства. Олени, вытаптывая моховые пастбища, переходили дальше по отрогам Хингана, Яблонового и Станового хребтов на новые пастбища, за ними должны были идти и их хозяева.
Таким образом, расположение горных цепей определило направление расселения оленных групп тунгусов - орочен. Оленеводы вступали во взаимные браки с пешими охотниками - эвенками и эвенами (ламкан-намканами) и передавали им оленей. Это также отражено в сказаниях эвенов.
Одни из орочен вышли на Сахалин и, сохранив оленеводство, вошли в состав ороков.
Другие, выйдя на Амур через Амгунь и утеряв оленей, перешли на Анюй и дальше на Тумнин. Здесь они вошли в состав орочей.82
Распространяясь по отрогам Верхоянского хребта, оленеводы дошли до Лены и в тундре перешли ее.
Якуты в XIII в. столкнулись на Лене уже с оленными тунгусами. Если оленные группы расселились по бассейну Средней Лены задолго до прихода русских в Сибирь, то на Оленек и в бассейны всех трех Тунгусок оленеводы проникли незадолго до прихода русских. Здесь, как и на севере, оленные тунгусы были сначала врагами (булэшэл) коренных.
Распространение оленных тунгусов на запад от Оленека и Вилюя отразилось в преданиях: среди этих эвенков в начале нашего века еще были в памяти два периода - время чангитов-людоедов и время войн, когда появились олени. Приход оленеводов внес в этнографический комплекс и язык коренных эвенков немало черт, характерных для тунгусов Среднего Приамурья.
Если пешие охотники передвигались пешком даже в тех случаях, когда у них были олени, на которых перевозили только домашний скарб (детей в колыбелях переносили матери), то оленные передвигались на оленях верхом или на нарте.
Такую нарту у якутских торговцев видел И. Идее в XVII в. Рисунок этой нарты и посадка на ней те же, что у эвенков Южной Якутии в наше время. Поскольку эта ездовая нарта у них низкая и короткая, на двух и трех парах дугообразных копыльев, можно думать, что она была заимствована тунгусами от собаководов-аборигенов и приспособлена для оленей.
В Забайкалье, где тунгусы соприкасались с монголами и бурятами, в языках которых суффикс «чен» образует имя деятеля, появилось название «мурчен» («коневод»), наряду с этим название «орочен» приняло здесь значение «оленевод». Под влиянием степных скотоводов-монголов группы тунгусов орочены, видимо, и перешли от пешего образа жизни к скотоводству. Это следует из лексики, относящейся к нему.
У монголов тунгусы познакомились с тканями, которые первоначально употреблялись только для орнаментировки ровдужной одежды, с горячей перековкой металла и с таким инструментом, как кузнечные меха. Став скотоводами, забайкальские тунгусы начали охотиться на конях и утеряли «понягу» - заспинную дощечку и лыжи.
От южных соседей орочены заимствовали кожаный чехол, который натягивали на каркас во время переправы через речки, и переправлялись в кожаной лодке. По степям они совершали постоянные перекочевки с летников на зимники. Под влиянием соседей - монголов и бурят эти тунгусы в степях Приамурья стали заниматься облавной охотой на коз, когда выезжало от 50 до 200 чел. Они окружали табуны коз и били их стрелами. К мясной пище скотоводы добавляли рыбную и растительную. Из высушенных клубней сараны делали муку. Как и монголы, они приготовляли из кобыльего квашеного молока вино - араку. Из коровьего молока делали творог и сыры.
Скотоводство стало толчком для расселения тунгусов на юг по степным местам. Продолжая сохранять свои первоначальные самоназвания - «эвенки» и «орочены», они получили новые названия - «онгкоры», «солоны», «хамниганы».
Движение тунгусских племен из Забайкалья на восток привело к большим переменам в населении низовьев Амура, вероятно, начавшимся еще до организации государства чжурчженей. В состав аборигенных племен здесь постепенно вливались представители разных родов тунгусов-эвенков (Эджен, Самар, Килен).
Пришельцы утратили оленей, усвоили от аборигенов Нижнего Амура оседлый образ жизни и многие элементы их культуры, но сохранили основу языка, некоторые элементы религии и основные предметы общетунгусской культуры - конусообразный чум на промысле, лыжи, лодку-берестянку, обувь, некоторые элементы кафтана с нагрудником, уцелевшего в качестве ритуальной одежды, и колыбель.
Таким образом, к моменту первоначального соприкосновения с русскими тунгусы, рассеянные на огромных пространствах Сибири, сохраняя в той или иной мере исходную общность языка и культуры, делились на ряд групп, отличавшихся особенностями хозяйства и быта. Что же касается их социального строя, то все тунгусы не выходили за пределы патриархально-родовых отношений.
Примечания
75 Du Hа1de. Description geographique, historique, chronologique, politique et physique de l"Empire de la chine et dela Tartaru chinoise. Paris, 1735, t. IV, pp. 64-68.
76 Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в. Л., 1936, стр. 95.
77 Г.Ф. Миллер. История Сибири, т. I. М.-Л., 1937, стр. 184; т. И, 1941, стр. 39.
78 Сб. «Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору», Л., 1936, стр. 41-44;
А. П. Окладников. Восточная Сибирь в IX-XII веках. «Очерки истории СССР», М-Л., 1958, стр. 461-479;
Marvazi. China on the Turks and India. Translation von Minorsky. London, 1942;
В.В. Бартольд, Киргизы. Фрунзе, 1927.
79 S. Shirokogoroff. Social organization of the northern Tungus. Shanghai, 1929.
80 Исторический фольклор эвенков. Л., 1966; Сб. «Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору», Л., 1936.
81 Г.М. Василевич. 1) Очерки диалектов эвенкийского языка. Л., 1948;
2) Этнографические наблюдения и лингвистические записи А.Л. Чекановского. Сб. «А.Л. Чекановский», Иркутск, 1962;
3) Этноним саман → самай у народов Сибири. «Советская этнография», № 3, 1965.
82 Г.М. Василевич. 1) Самоназвание орочен, его происхождение и распространение. «Известия Сибирского отделения АН СССР», серия общественных наук, № 3, 1963;
2) Типы оленеводства у тунгусов в связи с проблемой расселения их по тайге. Доклад на VII Международном конгрессе антропологических и этнографических наук, М., 1964.
История Сибири с древнейших времен до наших дней в пяти томах.
Том первый. Древняя Сибирь.
"Наука", ленинградское отделение. Ленинград, 1968.
Глава восьмая (п. 6). Народы Сибири перед присоединением к Русскому государству, стр.395-402
Здесь электронная версия текста перепечатывается с сайта
tvsh2004.narod.ru/history/tungusy0.html
ЭВЕ́НКИ, народ в Российской Федерации, коренное население Эвенкийского округа (3,8 тыс. чел.) Красноярского края; живут на обширной территории Сибири и Дальнего Востока, в том числе в Якутии (18,2 тыс. чел.). Всего в Российской Федерации 35,5 тысяч человек (2002). 35 тысяч эвенков живут на северо-западе Китая (1992). Верующие - приверженцы традиционных верований, православные.
Происхождение эвенков связано с Байкальским регионом, откуда они, по-видимому, в начале второго тысячелетия нашей эры расселились по обширному региону. Западные группы эвенков живут в Томском Приобье, северные - до побережья морей Северного Ледовитого океана, восточные - на Охотском побережье и в Приамурье, южные - в Китае и Монголии.
Ко времени вхождения в состав Русского государства (17 в.) эвенки делились на патрилинейные экзогамные роды; вели кочевой образ жизни, занимались оленеводством, охотой, отчасти рыболовством. По религии с начала 17 века считались православными, но сохраняли формы дохристианских верований (шаманство). В 1930 году в пределах Красноярского края был образован Эвенкийский национальный округ. В советское время была создана эвенкийская письменность, ликвидирована неграмотность. Многие кочевые эвенки перешли к оседлости. Помимо традиционных занятий у эвенков развиваются земледелие, животноводство, звероводство.
До 1931 года эвенки вместе с эвенами были известны как тунгусы. Наряду с общим этнонимом отдельные территориальные подразделения эвенков и их этнографические группы, имеют собственные наименования: орочон («оленные» в Забайкалье и Приамурье), илэ (охотники и оленеводы Верхней Лены и Подкаменной Тунгуски), килен (от Лены до Сахалина), солон («верхние по течению», часть амурских эвенков), хамниган (монголо-бурятское обозначение эвенков-скотоводов), кроме того - бирары, самагиры, манегиры, мурчены.
В этнокультурном плане эвенки не едины. Это нашло отражение в письменных источниках, где упоминаются «пешие», «бродячие» и «кочевые» тунгусы. В основе различий лежит хозяйственная деятельность различных территориальных групп эвенков - оленеводов, охотников и рыболовов. Культурное своеобразие отдельных групп эвенков сформировалось под влиянием соседних народов: самодийцев, якутов, бурят, народов Амура.
Эвенки имеют ярко выраженные монголоидные черты, при слабой пигментации, что соответствует байкальскому антропологическому типу североазиатской расы. У южных групп эвенков наблюдается примесь центральноазиатского типа. Эвенкийский язык входит в северную (тунгусскую) подгруппу тунгусо-маньчжурской группы языков. Широкое расселения эвенков определяет деление языка на диалектные группы: северную, южную и восточную.
Широта расселения, межэтнические контакты, исходный многокомпонентный состав эвенков позволяют говорить об отсутствии у них этнического единства. Ареал расселения эвенков принято делить по условной границе Байкал-Лена. Культурные различия между эвенками этих территорий существенны и фиксируются во многих культурных составляющих: тип оленеводства, орудия труда, утварь, традиции татуировки, антропологических черт (байкальский антропологический тип на востоке и катангский на западе), языке (западные и восточные группы говоров), этнонимии.
Источник: Энциклопедический словарь. 2009
Численность эвенков к моменту их вхождения в состав России (XVII в.) оценивалась приблизительно в 36135 человек. Наиболее точные данные об их численности дала перепись 1897 г. - 64500, при этом родным языком считали тунгусский 34471 человек, остальные - русский (31,8%), якутский, бурятский и другие языки.
История эвенков до русской колонизации
В антропологическом отношении представляют достаточно пеструю картину, обнаруживая комплекс признаков, характерных для байкальских, катангских и центрально-азиатских типов. Говорят на эвенкийском языке тунгусо-маньчжурской группы алтайской семьи. Диалекты делятся на группы: северный - к северу от Нижней Тунгуски и нижнего Витима, южный - к югу от Нижей Тунгуски и нижнего Витима и восточный - к востоку от Витима и Лены. Повсеместно распространен русский язык, многие эвенки, живущие в Якутии и Бурятии, говорят также на якутском и бурятском языках. Письменность создана в 1931 сначала на основе латинской графики, затем с 1936-37 - на основе русской. За основу литературного эвенкийского языка первоначально был взят непский говор южного наречия (Иркутская область).
Эвенки сложились на основе смешения местного населения Восточной Сибири, родственного юкагирам, с тунгусскими племенами, пришедшими из Прибайкалья и Забайкалья около I тыс. н. э. В результате этого смешения образовались различные хозяйственно-культурные типы эвенков: «пешие» (охотники), «оленные» (оленеводы), «конные» (коневоды). Контакты с русскими - с начала XVII в. После вхождения Сибири в состав Российского государства прекратились междоусобные столкновения между родами. Наметился процесс массового передвижения эвенков в поисках новых промысловых районов. Расселение русского крестьянства по Енисею, Лене, Амуру, Зее, Подкаменной Тунгуске и др. вызвало отход эвенков от больших рек, а в верховьях Лены, в Прибайкалье и Забайкалье - их частичную ассимиляцию. В середине XVII в. маньчжуры увели на правобережье Амура значительную группу южных эвенков - оленеводов и коневодов. В XVIII в. часть эвенков вошла в состав вадеевских нганасан, забайкальских эвенков в основном ассимилировали буряты и монголы. В XIX в. часть охотничьих тунгусов, спасаясь от эпидемии оспы, ушла на юг в район Учура, Чумикана, Амгуни, некоторые переселились в Приморье на реке Тумнин (влившись с состав орочей и удэгейцев), позднее - на остров Сахалин.
Были развиты торговые отношения с соседними народами. В обмен на пушнину у русских выменивали металлические изделия, сукно, у якутов - скот и железные изделия, у бурятов - скот, железо, зерно, ткани, у монголов и китайцев - серебряные украшения, у маньчжуров и дауров - муку, хашин (водку), посуду, украшения.
Главные отрасли хозяйства эвенков - охота на копытных и пушного зверя, сезонное рыболовство и оленеводство, обусловившее кочевой и полукочевой образ жизни. Охотились на оленя, лося, косулю, кабаргу, горного барана, рысь, росомаху, медведя, а также птицу. Позднее распространилась пушная охота. Орудия охоты: ружье, самострел, копье, большой нож на длинной рукояти, различные ловушки - петли, плашки, черканы и др. Охотились скрадом, гоном на лыжах (голицах и подбитых камусом), с собакой, верхом на оленях, загоном с ямами, изгородями, с оленем-манщиком, манками, сетью и др.
Оленеводство имело в основном транспортное значение. Оленей использовали при езде верхом и под вьюк, доили.Преобладали небольшие стада, вольный выпас. После окончания зимнего охотничьего сезона несколько семей обычно соединялись и перекочевывали в удобные для отела места. Совместный выпас оленей продолжался все лето. Зимой во время охотничьего сезона олени обычно паслись у стойбищ, где оставались семьи охотников. Перекочевки проходили каждый раз по новым местам - летом по водоразделам, зимой по рекам; постоянные тропы вели только к торговым пунктам. У некоторых групп были известны нарты различных типов, заимствованные у ненцев и якутов.
Рыболовство носило сезонный характер, лишь в ряде райнов им занимались круглый год. На Енисее, Витиме, в верховьях Ангары ловили тайменя, карася, окуня, щуку, налима, на Охотскомпобережье и в Амуре - кету, лосося, осетра, белугу, сазана. На и Охотском побережье промышляли тюленя.
Была развита домашняя обработка шкур, бересты (среди женщин); до прихода русских было известно кузнечество, в том числе на заказ. В Забайкалье и Приамурье частично переходили к оседлому земледелию и разведению крупного рогатого скота. Современные эвенки в основном сохраняют традиционную охоту и оленеводство. С 1930-х гг. создавались оленеводческие кооперативы, строились оседлые поселки, распространялось земледелие (овощи, картофель, на юге - ячмень, овес). В 1990-е гг.эвенки стали организовываться в родовые общины.
По воде передвигались на плотах (тэму), лодках с 2- лопастным веслом - долбленых, иногда с дощатыми бортами (онгочо, утуннгу) или берестяных (дяв); орочены для переправ пользовались лодкой из лосиной кожи на каркасе, сделанном на месте (мурекэ).
Собирательство имело подсобное значение. Заготавливали сарану, черемшу, дикий лук. Летом собирали яголы и кедровые орехи. Степные группы конных эвенков занимались кочевым скотоводством, разводили лошадей, верблюдов, овец. В местах контактов с русскими осваивали земледелие и огородничество. Владели кузнечным делом, обрабатывали кость, рог, шкуры животных, делали домашнюю утварь из дерева и бересты, плели сети из крапивы.
Зимние стойбища состояли из 1-2 чумов, размещались недалеко от зимних пастбищ диких оленей, весенние и осенние - рядом с местами отела и гона домашних оленей. Летние стойбища насчитывали до 10 чумов, располагались у рек в местах рыбной ловли. Вдоль кочевых троп устраивали кратковременные стоянки.
Были распространены летние и зимние чумы, покрытые корой. В большинстве случаев, использовалась лиственничная кора. В качестве покрытия конического чума могли использоваться береста и сено.
Эвенкийский чум строился из 25 шестов. В готовом виде он имел в диаметр 2 м, в высоту 2-3 м. Остов переносного чума покрывался сверху специальными покрышками. Покрышки, сшитые из кусочков бересты, назывались «тисками», сшитые же из оленьих шкур, ровдуги или рыбьих кож - «нюками». Зимние чумы строились из досок в форме многогранной пирамиды, покрытой землей, войлоком, нюками, сшитыми из оленьих шкур или ровдуги. Как правило, остов чумов при перекочевках перевозился эвенками с одного места на другое. В прошлом внутри чумов устраивали очаг. В конце XIX и начале XX в. устанавливали железную печь, для дымоходной трубы с левой стороны стойки переднего фасада оставляли отверстие. Использовались также и срубы с двухскатной крышей, покрытые корой.
Зимнюю одежду шили из шкур оленя, летнюю - из ровдуги или ткани. Мужской и женский костюм эвенков включал распашной кафтан с 2 широкими складками сзади, завязками на груди и глубоким вырезом без воротника, нагрудник с завязками сзади (женский с прямым нижним краем и мужской углом), пояс с ножнами (у мужского) и сумочкой (у женского), натазники, ноговицы. Одежду украшали полосками меха, бахромой, конским волосом, металлическими бляшками т. п. Характерен головной убор из целой шкуры с головой оленя. У якутов заимствовали кафтан с отложным воротником. В лесотундровых районах поверх кафтана надевали глухой меховой сокуй с капюшоном. В Забайкалье и Приамурье эвенки-коневоды носили халаты с запахом слева направо. В XIX в. распространяются элементы русской одежды.
Была распространена и одежда, кроящаяся также из одной целой шкуры, но со сходящимися полами и с 2 узкими прямоугольными клиньями, вшитыми на спине от пояса вниз до подола. Такую одежду изготовляли из шкур, ровдуги и сукна. Она была как мужской, так и женской. Наряду с этой одеждой у енисейских, охотских и вилюйских эвенков была распространена одежда раскроя из целой шкуры с 2 треугольными клиньями на спинке. Меховая парка не имела никаких украшений; одежду из сукна украшали аппликацией в виде полосок ткани и рядов медных пуговиц; ворот парки был большей частью круглый на вздержке или же к нему пришивали отложной воротник. Обувь изготовляли из комуса.
Основная пища - мясо диких животных и рыба. Перед едой пили чай. Предпочитали вареное мясо с бульоном, обжаренные на рожнах мясо и рыбу, толченое вяленое мясо, заваренное кипятком и смешанное с голубикой, копченое мясо с брусникой, густой мясной суп с кровью, колбасу с жиром, кровяную колбасу, зимний суп из сушеного мяса, заправленного мукой или рисом с толченой черемухой, мороженую рыбу, вареную рыбу, растертую с сырой икрой. Охотские, илимпийские и амурские эвенки делали юколу, толкли ее в муку, употребляли с нерпичьим жиром. Конныеэвенки ели конину. Летом широко использовали оленье молоко, добавляли его в чай, ягоды, мучную кашу, местами сбивали из него масло. С зерном и мукой познакомились до прихода русских, но из муки раньше делали только похлебку или жарили ее с жиром (забайкальские скотоводы). Хлеб научились выпекать у русских. Курили листовой табак.
Традиционная утварь из бересты: сосуды, короба для запасов, одежды, инструментов, женских принадлежностей, вьючные сумы, мешочки для пищи, табака и др. Имелась также деревянная долбленая посуда. В XIX в. вошла в обиход покупная утварь - медные котлы, чайники, фарфоровые чашки.
Общины эвенков объединялись летом для совместного выпаса оленей и проведения праздников. Включали несколько родственных семей, насчитывали от 15 до 150 человек. Были развиты формы коллективного распределения, взаимопомощи, гостеприимства и т. п. До XX в. сохранился обычай (нимат), обязывающий охотника отдавать часть добычи сородичам. В конце XIX в. преобладала малая семья. Имущество наследовалось по мужской линии. Родители обычно оставались жить с младшим сыном. Брак сопровождался уплатой калыма или отработкой за невесту. Были известны левират, в богатых семьях - многоженство (до 5 женщин). До XVII в. было известно до 360 отцовских родов численностью в среднем по 100 человек, связанных единством происхождения, общим культом огня. Назывались обычно по имени предка: Самагир, Калтагир и др. во главе рода - авторитетный старейшина - вождь («князец»), лучший охотник-воин из молодых, шаман, кузнец, богатые оленеводы. В конце XIX в. эвенки кочевали группами - зимой по 2-3 семьи, летом - по 5-7. В кочевую группу входили как родственные семьи, так и неродственные. Сохранялись родовая экзогамия, коллективный промысел. Старые роды распадались на более мелкие новые.
Сохранялись культы духов, промысловые и родовые культы, . Шаманской космологии эвенков свойственно трехчленное деление мироздания, где каждый мир был многоярусен. Верхний мир, по представлениям эвенков, находится там, где восходит солнце. В верхнем ярусе находятся солнце, луна и звезды. Нижний мир является землей умерших предков. Там жизнь является точной копией мира людей. Отличие состоит лишь в том, что «люди» там питаются не земной пищей, а одними кузнечиками, а тела их холодные и без дыхания и биения сердца. 2-й ярус нижнего мира - это река, доступная лишь сильным шаманам. 3-й ярус - это владение харги - злого духа. По внешнему виду он напоминает обычного эвенка, но выше и массивнее. Вместо правой кисти у него страшная человеческая голова с оскаленными зубами, на левой руке огромный коготь. Вместо ног - култышки. Голова лысая, а тело заросло шерстью. У него есть помощники. Средний мир - это земля. Существовали элементы Медвежьего праздника - обряды, связанные с разделкой туши убитого медведя, поеданием его мяса, захоронением костей. Христианизация эвенков проводилась с XVII в. В Забайкалье и Приамурье было сильно влияние буддизма.
Обряд похорон производился без участия шамана. Умершего одевали в богато орнаментированной одежды, ничего не застегивая и не завязывая. Укладывали в новую шкуру. Жена клала на грудь покойного прядь своих волос (муж укладывал свою прядь умершей жене подмышку). Около мужчины помещали пальму, лук, стрелы, нож, лыжи, котелок, трубку, кисет. С женщиной: орудия для обработки шкур, женский посох, трубку, кисет, мелкие личные вещи. Хоронили в долбленой колоде или гробе. На похоронах убивали оленя, собаку, лошадь, оставляя их на месте похорон. Умершего своей смертью хоронили лежа, самоубийц - сидя, кроме того, их личные вещи сжигались, чтобы смерть не перешла на живых.
Фольклор включал песни-импровизации, мифологический и исторический эпос, сказки о животных, исторические и бытовые предания и др. Наиболее популярны у эвенков мифы и сказки о животных. Их герои - звери, птицы и рыбы, живущие в сибирской тайге и ее водоемах. Центральная фигура - медведь, общеплеменное божество, прародитель эвенков. Эпос исполнялся речитативом, часто в исполнении принимали участие слушатели, повторяя отдельные строки за сказителем. Отдельные группы эвенков имели своих эпических героев. Постоянные герои - комические персонажи были также у бытовых рассказов. Из музыкальных инструментов известны варган, охотничий лук и другие, из танцев - хоровод, исполнявшийся под песенную импровизацию. Игры носили характер состязаний в борьбе, стрельбе, беге и др. Были развиты художественная резьба по кости и дереву, обработка металла (мужчины), вышивка бисером, у восточных эвенков - шелком, аппликация мехом и тканью, тиснение по бересте (женщины).
Тунгусское племя
особая разновидность расы монголоидов, широко раскинувшаяся по огромной территории, от границ Срединного Китая к северу до самого побережья Ледовитого океана и от берегов Енисея на западе вплоть до побережья Северо-Японского и Охотского моря, и заключающая в себе целый ряд отдельных племен разных названий: маньчжуров, солонов, дауров, собственно тунгусов, манегров, бираров, гольдов, орочон, ольчей, орочей, ороков, негда, самагиров, киле, ламутов, далганов, аси и т. д. Родиной их считается Сев. Маньчжурия, где с незапамятных времен (легендарные данные "Бамбуковой летописи" выводят их на историческую арену под именем су-шеней, являвшихся с дарами ко двору Шуня за 2225 л. до Р. Хр.) находились в непрерывных сношениях и столкновениях с Китаем, Кореей и кочевниками Монголии. Достоверные исторические данные китайских писателей рисуют их под именем Илау сначала звероловным племенем, а потом как усвоившее начатки земледельческой и скотоводческой культуры. Вечная борьба с соседями создает из них в Сев. Маньчжурии воинственное племя, объединенное в междуродовые союзы, игравшие в течение целого ряда веков огромную историческую роль в судьбе срединного царства (см. Маньчжурия, история). Трижды Т. племя захватывало власть над Китаем, дав ему свои династии: Ляо (907-1125), Цзинь (1125-1243) и, наконец, в XVII в. династию, доныне царствующую в Китае. С XVII в. маньчжурская ветвь Т. племени приняла свое нынешнее название маньчжуров. Последовавшее вслед за воцарением династии Цзинь движение монголов под начальством Чингисхана вызвало переселение народов, имевшее огромное влияние на судьбу сев. ветви Т. племени. Монгольское племя бурят, проникшее к истокам Амура и до Байкальского озера, вытеснило с берегов этого последнего тюркское племя якутов, которые, отступив в долину Лены, встретились на севере с многочисленными Т. племенами; последние после продолжительной кровопролитной борьбы вынуждены были отступить - одна часть двинулась на запад вплоть до Енисея, другая на крайний север до самого побережья Ледовитого океана, третья на восток, по правым притокам Лены к Становому хребту, побережью Охотского моря и в Амурский край, встретившись здесь с родственными отраслями южной ветви Т.
племени. Разбросанность племени на огромной территории и неизбежно связанные с этим ассимиляционные процессы как соматического свойства (брачные союзы с другими народностями, поглощение чуждых элементов), так и культурного характера - не могли не повлиять на изменение коренного типа племени и на крупную дифференциацию в языке. Больше всего потерпели в этом отношении маньчжуры, значительно окитаившиеся в физическом отношении и еще более в культурном, потеряв почти родной язык, который именно у них поднялся в свое время до степени литературного. Более или менее изменяют свой тип и другие народности Т. племени, ассимилируясь то с монголами, то с тюрками, то с палеазиатами. Тем не менее, разнородные разветвления Т. племени вполне сохранили свое родственное единство, главным образом благодаря общности языка, весьма мало пострадавшей от дифференциации по территориальным диалектам, дифференциации, которая единственно должна была бы лечь пока в основание классификации отдельных разветвлений Т. племени. К сожалению, вследствие недостаточности лингвистического материала такая классификация является пока еще преждевременной. Единственная попытка принадлежит Шренку, по отношению, впрочем, только к Приамурскому краю. Он делит современные тунгусские народности этого края на четыре группы: 1) дауры и солоны, тунгусские племена с более или менее сильной монгольской примесью, 2) маньчжуры, гольды и орочи, 2) орочоны, манегры, бирары, киле (по р. Кур) и 4) ольча (на Амуре), ороки (Сахалин), негда, самагиры. Первые две группы образуют южную, или маньчжурскую, ветвь, две последние - отростки северной сибирской ветви, распространившейся вплоть до Енисея, до Ледовитого океана и Камчатки. Эта классификация уже потому не может иметь серьезного значения, что некоторые народности из той и другой ветви, именно орочи, ороки и часть гольдов, называют себя общим именем нани (Штернберг), следовательно, не могут быть относимы к различным ветвям. Пока достаточно удовлетворительной была бы следующая классификация применительно к исторически сложившейся номенклатуре: 1) маньчжуры, характеризующиеся строго определенной территорией и экономической культурой (земледелие, скотоводство). К ним по географическому положению могут быть причислены солоны и дауры, манегры, бирары, отчасти гольды, бывшие долгое время под маньчжурским влиянием; 2) собственно тунгусы, или сибирские тунгусы, характерным признаком которых служит кочевой образ жизни и оленеводство, и 3) мелкие народцы, преимущественно окраинные, носящие каждый самостоятельное название: ольчи, орочи, ороки, негда, самагиры, ламуты, орочоны и т. д., из которых многие оставили кочевой образ жизни и обратились в рыболовов-охотников. За основной тип племени принимаются представители второй группы, собственно и называемые тунгусами. Их характеризует Шренк на основании наблюдений Миддендорфа, своих собственных и многих других следующим образом. Обыкновенно они среднего и несколько ниже среднего роста, с относительно большой головой, широкими плечами, немного короткими оконечностями и маленькими руками и ногами. Как все народы севера, они жилистого, худощавого, мускулистого сложения, тучных субъектов между ними вовсе не встречается. Глаза темные; волосы на голове черные, прямые, жесткие. Цвет кожи более или менее желтовато-бурый, волосы на лице весьма скудны и коротки, брови обыкновенно резко очерчены, иногда дугообразно приподняты. Строение головы и лица хотя частью в смягченном виде, но решительно монгольское; череп всегда широк, иногда очень высок. Лицо обыкновенно несколько вытянутое в длину, широкое в щеках, суживаясь по направлению ко лбу; скулы выдающиеся, хотя не так сильно, как у настоящих монголов. Глазные впадины велики, глаза поставлены косо, узкие. Расстояние между глазами широкое; нос у корня широкий, плоский, часто приплюснутый, в дальнейшем продолжении слабо приподнят, мал и тонкий. Губы тонки, верхняя губа довольно длинная, подбородок круглый, челюсть несколько прогнатична. Общее выражение лица обнаруживает добродушие, лень и беспечность. В отличие от собственно тунгусов представители другой крупной ветви - маньчжуры - имеют более резкие и грубые черты, более изогнутый и более толстый нос, более мясистые губы, больший рот, более четырехугольную голову, и обыкновенно более крупного роста. Дауры и солоны резко отличаются своим высоким ростом и крепким телосложением. Мелкие Т. племена в большей или меньшей степени приближаются к одному из этих двух типов, впадая то в монгольский, то в русский, то в тюркский, то в палеазиатский, напр. ольча, ассимилировавшиеся с гиляками и отчасти с айнами. Антропологическое изучение Т. племени началось еще в XVIII стол. со времени Блюменбаха. Различные измерения черепов производили Бер, Велькер, Вирхов, Гексли, Малиев, Шренк, Уйфальви, И. Майнов и др. Ср. L. Schrenk, "Reisen und Forschungen im Amurlande" (т. Ш, вып. 1, СПб., 1881); И. И. Майнов, "Некоторые данные о тунгусах Якутского края" ("Труды Вост.-Сибирского отдела Имп. рус. географ. общ.", № 2, Ирк., 1898); Deniker "Les races et peuples de la terre" (П., 1900). Результаты измерений оказались различными и дают основание заключить о двух различных типах. Рециус, Р. Вагнер, Бер, Гексли признали тунгусов долихоцефалами
, а Бер по головному показателю (76: отношение ширины к длине) сблизил их с германцами. По Велькеру, наоборот, они - брахицефалы
, более всего приближаясь к бурятам. Шренк, Винклер, Гикиш, Топинар находят их умеренно брахицефальными
(у Шренка 5 брахицефалов и 2 мезоцефала и, кроме того, все платицефалы; средний указатель: 82,76). С другой стороны, И. Майнов сближает их с финнами и дает следующую таблицу средних: тунгусы северные (Якутской обл.), по Майнову, - 81,39; тунгусы южные (Якутской обл.), по Майнову, - 82,69; маньчжуры шибинцы (Поярков) - 82,32; маньчжуры (Уйфальви) - 84,91. Этот же исследователь, производивший многочисленные измерения над живыми среди тунгусов в Якутском крае, решительно различает два совершенно не сходных расовых элемента, разграниченных линией Аянского тракта: северный, характеризующийся весьма малым ростом (сред. 154,8), высоким процентом умеренно долихоцефальных (63,64%), едва ли не полным отсутствием брахицефалии, умеренной скуластостью; наоборот, южный элемент, непосредственно примыкающий к Амурскому краю, отличается хорошим средним ростом (163,1), крепким телосложением, почти сплошной умеренной брахицефалией, глазами не особенно узкими, прорезанными прямо или почти прямо, густыми бровями, коротким, почти прямым и не особенно толстым носом, по всему, таким образом, напоминая скорее всего маньчжуров. И именно этот последний автор считает характерным Т. типом, а черты северного типа приписывает всецело влиянию палеазиатов. В противоположность Миддендорфу и Шренку И. Майнов считает коренные черты Т. племени немонгольскими. Деникер, наоборот, принимает Т. племя за северную подрасу монгольского племени, характеризующуюся мезоцефалией или легкой субдолихоцефалией, овальным или круглым лицом, выдающимися скулами - тип, распространенный в Маньчжурии, Корее, Сев. Китае, Монголии, а вообще он принимает тунгусов за смесь монголов с палеазиатами. Впрочем, вопрос о влиянии этих последних на все Т. племя должно признать весьма проблематичным. О Т. языке - см. Маньчжурский язык, Урало-алтайские языки. Л. Ш-г.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон . 1890-1907 .
Смотреть что такое "Тунгусское племя" в других словарях:
I. Географический очерк страны. II. Климат. III. Население. IV. Этнографический очерк населения Сибири. V. Землевладение. VI. Источники благосостояния сельского населения (земледелие, скотоводство, промыслы). VII. Промышленность, торговля и… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
I А. Статистика населения. Источники сведений о населении Р. До 1897 г. данные о числе жителей в Р. не отличались точностью. Главным способом для исчисления народонаселения служили ревизии, цель которых почти исключительно состояла в счете… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Корё киданьские войны Первая (993) Вторая (1010 1011) Третья (1019 1019) Корё киданьские войны серия вооружённых конфликтов X и XI веков между королевством Корё и киданями на территории, где сейчас проходит граница между Китаем и… … Википедия
Корё киданьские войны серия вооружённых конфликтов X и XI веков между королевством Корё и киданями на территории, где сейчас проходит граница между Китаем и КНДР. История Кореи Кочосон, Чингук Ранние королевства: Пуё, Окчо, Тонъе Самхан… … Википедия - ЧЕМДАЛИ, этногр. – Тунгусское племя. – Хатангийские ванядиры изживали племя чемдали, кочующее на Средней Тунгуске (3. 242) … Словарь трилогии «Государева вотчина»
Или тунгусы сибирские сев. ветви тунгусского племени (см.), живущие в пределах громадного до 90 тыс. кв. м пространства Вост. Сибири, между р. Енисеем и Охотским морем, прибрежьями Ледовитого океана и границей Китая. В последнее время вместе с… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Эвенки являются коренным этносом Забайкалья. До 1931 года русские называли их тунгусами. Сами себя они именуют скромно — орочоны , что в переводе означает «человек, владеющий оленем».
Эвенкийский охотник. 1905 г.
Происхождение этнонима эвенк восходит к древним оленеводам увань, которые упоминаются в средневековых китайских источниках, как жители горно-таежных районов Забайкалья. Увань буквально — «живущий в горных лесах народ».
Тунгус. Гравюра 1692 г.
По антропологическому типу эвенки — ярко выраженные монголоиды.
Обобщенный фотопортрет мужчины эвенка
(по: Перевозчиков И.В., Маурер А.М., 1998)
Эвенкийский этнос можно занести в «Книгу рекордов Гиннеса». К XVII веку при численности всего в 30.000 человек они освоили невероятно обширную территорию — от Енисея до Камчатки, и от Ледовитого океана до границы с Китаем. Получается, что в среднем на одного эвенка приходится примерно двадцать пять квадратных километров. Они постоянно кочевали, поэтому о них говорили: эвенки везде и нигде.
Этническая карта (ок. 1900 г.) Сибири с территорией расселения эвенков (на карте - тунгусов) в XVI в., перед началом русского освоения Сибири.
В политическом отношении до встречи с русскими эвенки зависели от Китая и Маньчжурии.
История русско-эвенкийских контактов восходит к середине XVII века — ко временам знаменитого эвенкийского князя Гантимура, который принял сторону русского царя Алексея Михайловича и повел за собой своих соплеменников. Он и его дружина несли охрану российских границ. А эвенки, проживающие в Китае, охраняли свою страну. Так эвенки стали разделенным народом.
Тунгусы на охоте
В Российской империи власть придерживалась правила не совать свой нос во внутренние дела эвенков. Для них была разработана система самоуправления, в соответствии с которой эвенки были объединены в Урульгинскую Степную Думу с центром в селе Урульга. По традиции возглавляла эвенкийскую Думу династия князей Гантимуровых.
Герб рода князей Гантимуровых
Из описания герба: В червленом щите вертикально серебряный столб (полоса).
На нем вертикально четыре черных манджурских иероглифа, означающия слово «Хан».
Щит увенчан дворянским коронованным шлемом. Щитодержатели: два тунгуса в своей
одежде и вооружении стоят на двух скрещенных зеленых ветвях.
После революции, в 1930 году, был создан Эвенкийский национальный округ. Но коллективизация и насильственный перевод эвенков на оседлый образ жизни нанесли сильный удар по их хозяйственным и культурным традициям, поставив целый народ на грань вымирания.
В результате, если в конце XIX века в России насчитывалось 63.000 эвенков, то к настоящему времени их численность сократилась вдвое. При этом лишь каждый третий эвенк говорит на родном языке.
Эвенки — настоящие дети природы. Их называют следопытами таежных троп. Они — великолепные охотники. Луки и стрелы в их руках становились высокоточным оружием. Эвенк способен поразить цель за триста метров. Были у эвенков особые, «поющие стрелы» с костяными свистунками, которые завораживали зверя.
Но волка эвенк не тронет — это его тотем. Ни один эвенк не оставит без внимания волчат, если они вдруг окажутся без родительской опеки.
Охотник возле чума.
В XV—XVI веках эвенки обучились оленеводству, став самыми северными в мире скотоводами. Недаром они говорят: «Наш дом — под Полярной Звездой».
Мужской костюм. Эвенки. Приморская обл., Охотский округ. Конец XIX - начало XX в.
И это очень гостеприимный дом. Гостю традиционно отводили самое удобное место в чуме. Первая встреча обязательно сопровождалась рукопожатием. Раньше у эвенков принято было приветствовать друг друга обеими руками. Гость протягивал обе руки, сложенные друг на друга, ладонями вверх, а глава семьи пожимал их: сверху правой ладонью, снизу — левой.
Женщины еще и прижимались поочередно обеими щеками друг к другу. Женщина старшая по возрасту приветствовала гостью нюханьем.
В честь гостя специально забивали оленя и потчевали лучшими кусками мяса. По окончании чаепития гость ставил чашку вверх дном, показывая этим, что он больше не будет пить. Если гость просто отодвигал чашку от себя, хозяйка могла продолжать наливать чай бесконечно. Желанного гостя глава семьи провожал по-особому: отъезжал с ним на несколько километров, а перед прощанием хозяин и гость останавливались, раскуривали трубку и договаривались о следующей встрече.
Верховая езда на оленях. Эвенки. Енисейская губ., Туруханский край. Начало XX в.
Эвенкийский язык — точный и в то же время поэтичный. Эвенк может сказать о наступлении дня обыкновенно: рассвело. Но может и так: Утренняя звезда умерла. Причем второе выражение эвенк любит употреблять чаще. О дожде эвенк может сказать просто: пошел дождь. Но старый человек выразит свою мысль образно: небо льет слезы.
Шаман у дерева с изображениями духов-помощников.
Маска шамана. Эвенки. Забайкалье, Нерчинский округ.
Эвенки. Енисейская губ., Туруханский край. Начало XX в.
Начало XX в.
Есть у эвенков пословица «Огонь не имеет конца». Ее смысл: жизнь вечна, ибо после смерти человека огонь в чуме будут поддерживать его сыновья, потом внуки, правнуки — из рода в род.
Древний народ верит в свое историческое бессмертие.
Тунгусами до революции называли в России несколько народов тунгусо-маньчжурской группы: эвенков, эвенов, орочей, негидальцев и т.д. Жили они оленеводческим и охотничьим бытом, продавали пушнину и другие продукты своего хозяйства русским купцам и американским контрабандистам.
Революция и тунгусы
Революция 1917 года поначалу почти не внесла перемен в жизнь тунгусов на севере Дальнего Востока. Их территории лишь номинально подчинялись разным правительствам, сменявшим здесь друг друга, а отсутствие реальной внешней границы позволяло захаживать сюда американцам и обеспечивало тунгусам сбыт своих промыслов.
Изменения начались с ликвидацией в конце 1922 года Дальневосточной Республики и включением побережья Охотского моря в состав РСФСР. Большевики, присланные сюда из центра, не имели понятия о быте тунгусов и не желали считаться с их особенностями. Большевики повели борьбу с американской контрабандой, закрыли морское побережье и запретили местным жителям свободно торговать продукцией своих хозяйств, обязав их сдавать её как продналог. За неподчинение отбирались оленьи стада. Вожди и шаманы арестовывались как «буржуи». Неповиновение привело к случаям расправ с населением.
Чаша терпения у тунгусов лопнула. В мае 1924 года они поднялись на восстание под руководством Павла Карамзина и Михаила Артемьева (якута по национальности). Аборигены Севера носили русские имена и фамилии. Карамзин принадлежал к традиционной туземной знати и сумел получить некоторое образование ещё в старое время, что придавало ему большой вес в глазах соплеменников.
Артемьев был активным участником гражданской войны, способствуя сначала установлению советской власти в Якутии. В 1920 году он был председателем Амгинского ревкома. Но он разочаровался в политике большевиков, и в 1922 году примкнул к якутским антисоветским повстанцам, которые в 1923 году пытались поддержать неудачно закончившийся поход на Якутск бывшего колчаковского генерала Анатолия Пепеляева.
Провозглашение независимости
10 мая 1924 года восставшие овладели посёлком Нелькан в верховьях реки Маи (ныне север Хабаровского края) и сделали его своей временной столицей. В июне в Нелькане собрался Съезд нельканских, аянских, охотских и мальмаканских тунгусов и якутов. Он избрал Временное Центральное Тунгусское Национальное Управление.
6 июня 1924 года после восемнадцатичасового боя повстанцы овладели важным местным портом Аян. Он стал столицей мятежного края. В июле там состоялся Всетунгусский съезд Охотского побережья. В нём участвовали представители разных местных национальностей. Таким образом, «тунгусский» имел у них не этнический, а больше территориальный смысл.
В соответствии с признававшимся большевиками на словах «правом каждой нации на самоопределение», Съезд провозгласил образование независимой Тунгусской Народной Республики. Он объявил о суверенитете населяющих её народов и об их исключительном праве на земли, воды и природные богатства края. Был принят бело-зелёно-чёрный государственный флаг Тунгусской республики. Белый цвет символизировал в нём снег, зелёный – тайгу, чёрный – землю.
Вожди движения составили обращение к Лиге наций и мировому сообществу. В нём они просили «могучих защитников мелких национальностей в мировом масштабе» о помощи «отсталым от мирового прогресса» народностям против «общего врага мирового национализма – русского коммунизма».
Миролюбие повстанцев
Восставшие изначально надеялись на то, что сам факт их справедливого возмущения побудит советскую власть пойти на переговоры с ними и удовлетворить их требования. Взамен тунгусы были согласны отказаться от независимости. Их программой-минимум было включение северного Приохотья в состав Якутской АССР. Повстанцам представлялось, что якутские власти, хоть и советские, позволят им вести традиционное хозяйство и свободную торговлю через морские гавани Охотского моря.
Тунгусы всячески демонстрировали своё миролюбие. Сдававшихся в плен красноармейцев и чекистов отпускали на свободу. Они не сделали попыток расширить восстание за пределы региона, например, в ту же Якутию, где многие были готовы с оружием в руках выступить против советской власти. Вместо этого Главное Национальное Тунгусское Управление обратилось к ЦИК СССР с предупреждением, что в случае вторжения советских войск через границы Тунгусии или через морское побережье, «мы, тунгусская нация, как поголовно восставшая из-за нетерпимой политики большевиков, должны будем оказать вооружённое сопротивление… Вся ответственность за пролитую безвинную кровь перед историей и общественным мнением падёт на вас как на высший орган советской власти».
Компромисс
В Москве не сразу, но оценили, что недовольство народов Севера может быть использовано зарубежными кругами для отторжения этих территорий от СССР. Сталин направил председателю комиссии ЦК ВКП(б) по подавлению мятежа Карлу Байкалову инструкцию. В ней он указывал на необходимость мирной ликвидации восстания, «применяя военную силу лишь там, где это будет диктоваться необходимостью».
В январе 1925 года делегация ЦИК Якутской АССР и Якутского обкома партии присутствовала на Втором Всетунгусском съезде в Аяне. Там стороны попытались договориться, но обещания прибывших большевиков были сочтены повстанцами ненадёжными. Тем не менее, контакты, перемежавшиеся отдельными военными стычками, продолжались. Из-за условий местности подавить восстание чисто военным путём было для большевиков очень трудно. Поэтому, когда в мае 1925 года дело дошло до второго раунда переговоров, они не поскупились на обещания.
Между властями в Якутске и вождями повстанцев было достигнуто соглашение, по которому все коммунисты, виновные в насилиях над туземцами, снимались с должностей. Тунгусам было предоставлено право самоуправления, с них снимался продналог, было обещано рассмотреть вопрос об их включении в состав Якутской АССР. Всем руководителям и участникам восстания гарантировалась полная амнистия. В соответствии с достигнутыми договорённостями, 9 мая 1925 года разоружился отряд Артемьева, а 18 июля сложил орудие отряд Карамзина.
Финал Тунгусской республики
Советизация края после этого происходила медленно и осторожно. Ещё два года де-факто, хотя и в составе РСФСР, существовала Тунгусская республика. При этом центральное управление ею осуществлялось из Якутска, хотя вхождение её территории в состав Якутской АССР так и не было оформлено. К более жёсткой политике большевики перешли только после того, как тунгусы в конце 1927 года поддержали выступление части коммунистов Якутии, направленное на изменение статуса Якутской республики с автономной на союзную. В 1928 году это выступление было подавлено, а вожди сепаратистов были на этот раз подвергнуты репрессиям. Среди расстрелянных был и Артемьев.